Гэв Торп - Warhammer - Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

— Крали, давайте прекратим это.

Порученец подумал мгновение-другое.

— Прекрасно.

Детлеф отступил назад, давая возможность паре молодцев Крали с грохотом вломиться в дверь, сорвав ее с петель. Возникший в результате падения тяжелого дерева порыв ветра задул черные свечи. Пение и музыка внезапно смолкли, в темноте послышались крики. Некоторые из голосов были человеческими. Детлеф кинулся в комнату. Едва он шагнул в дверной проем, свеча в его руке погасла, и он оказался в кромешной темноте. У него было такое чувство, будто он находится на бескрайней равнине под ночным небом, безлунным и беззвездным. Он наступил на что-то мягкое и мокрое и, услышав стон, понял, что это было. Потом его толкали туда-сюда какие-то тяжелые тела. Слышались вопли и звон оружия. Его грубо подняли с земли и швырнули через всю комнату. Он столкнулся с кем-то и упал, подвернув ногу. Болело плечо, и он молил бога, чтобы там не было перелома. Рявкал Крали, отдавая приказы. Кто-то мимоходом наступил Детлефу на грудь, и он попытался подняться, прижав рукой отчаянно ноющее плечо.

Потом зажегся свет.

В дверях стояла Женевьева, держа в каждой руке по фонарю. Комната была маленькая, и в ней лежал мертвый гном. Не считая его, здесь остались только Детлеф, Крали и его вояки. Впотьмах один из людей кронпринца был ранен в бедро своим же товарищем и пытался наложить жгут на кровоточащую рану. Женевьева пришла ему на помощь, и он весь сжался, пытаясь отодвинуться как можно дальше от нее, пока она перетягивала рану. Кровь остановилась, и человек, похоже, был ужасно удивлен тем, что вампирша оставила его в живых.

— Отличная работа, Крали. Уверен, Освальд гордился бы вами.

Стиснув зубы от боли, Детлеф рывком вправил плечо на место.

Управляющий не был обескуражен неудачей. Он стоял на коленях, осматривая гнома. Детлеф с огорчением заметил отпечаток ноги на животе у свежего трупа и отказался от мысли взглянуть на свой собственный тапок.

— На этот раз нет кожи. И почек. И глаз, конечно. И… мм… органов воспроизводства.

Крали залился краской стыда от необходимости упоминать такие неприличные вещи в присутствии дамы.

— Он был жив, когда мы вошли сюда, Крали, — сказал Детлеф. — Мы, наверно, затоптали его насмерть.

— Он бы все равно не выжил.

— Понятно, нет, но он мог бы сказать нам что-нибудь перед смертью. Мы сделали все не лучшим образом.

Крали поднялся, отряхивая пыль с бриджей. Он вытащил платок и, пытаясь стереть с рук кровь, еще долго тер уже чистые пальцы.

— Здесь, наверно, есть еще один выход, — предположила Женевьева. — Я стояла в дверях. Никто не проходил через них после того, как вы кинулись сюда.

Все принялись осматривать комнату. Стены были из голого камня, со следами надписей на языке или языках, которые Детлеф не смог распознать, в качестве единственных украшений. Крали отдал приказ, и его люди стали тыкать в них алебардами. Наконец, когда дело дошло до потолка, камень подался под лезвием и целая часть стены повернулась внутрь. За ней лежал потайной ход, на полу его скопилась вековая пыль. Паутина была порвана совсем недавно.

— Вы первый, Крали, — предложил Детлеф.

Управляющий, с однозарядным пистолетом в руке, возглавил процессию. Следом шли Детлеф и Женевьева, а за ними — четверо алебардщиков. Алебарды они оставили в комнате, поскольку потайной ход был слишком низким для такого оружия. Им всем приходилось пригибаться.

— Очень удобный путь к отступлению для гнома, — заметил Крали.

— Менеш стал жертвой, а не убийцей, — напомнил Детлеф.

— Я думал не о Менеше.

В пыли виднелась кровь.

— Мы, наверно, ранили его.

— Или так, или он запачкал одежду, пока свежевал Менеша.

— Возможно.

Ход привел к винтовой лестнице, уходящей в самое сердце Дракенфелса. Они обнаружили скелет в древних доспехах, череп которого словно был взорван изнутри. Детлеф содрогнулся. Здесь ужасов больше, чем в Северных Пустошах. Сам Зигмар дважды подумал бы, прежде чем соваться вниз.

Теперь в стенах попадались глазки. Детлеф предположил, что они выведены в глаза портретов, висящих в спальнях. Либо Дракенфелс с изрядной долей иронии размещал столь мелодраматические штуки, либо — что более вероятно — изобрел все эти клише, взятые позднее на вооружение всякими безмозглыми олухами, чтобы зрители холодели от ужаса. Судя по тому, как все шло, Детлеф мог бы ожидать оспариваемых завещаний, побочных наследников, трупов, спрятанных внутри доспехов, и в последнем акте — разоблачения старины управляющего как безумного убийцы.