Гэв Торп - Warhammer - Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том 2

— Кто..? — прохрипел Мартак.

Старик запрокинул голову и завыл. Звук был подхвачен невидимыми волками, и его ярость врезалась в Мартака как удар врага. Он бы упал, но старик держал его за горло.

«Тихо. Слушай».

Мартак вздрогнул, когда врата его разума распахнулись настежь и дикий вихрь образов наводнил его. Он увидел огромную пещеру где-то под Фаушлагом, хотя он не понимал, откуда знает об этом, он увидел ревущее Пламя Ульрика, протянувшееся к Хаму Ульрика наверху. Он увидел фигуру в развевающихся одеждах, выходящую из темноты и увидел древних волков, пробуждающихся от многовекового сна, чтобы защитить Пламя от злоумышленника.

Во вспышках колдовского света, сопровождавшего короткую, но яростную битву, фигура стала видна более отчётливо. «Эльф»- подумал Мартак, смутившись. Его смущение превратилось в ужас, когда он увидел, как эльф сунул свой посох в Пламя. Огонь отшатнулся, когда навершие посоха прикоснулось к нему, и сторожевые волки одновременно завыли и разлетелись на осколки костей и льда. Мгновение спустя пещера погрузилась во тьму.

И в этой тьме что-то двигалось и росло. В пепле Пламени что-то начало шевелиться, и Мартак почувствовал, как в него закрадывается страх.

— Что это? — застонал он и зажмурился. Во тьме появились звёзды, не те чистые, невинные звёзды ночного неба, но гнилые огни, которые отмечают внимающую пустоту, раскинувшуюся между озлобленными мирами. Он слышал голоса, скребущиеся в стены его разума, и слышал хихиканье демонов.

«Хаос, — произнёс Ульрик. — Вор украл моё пламя, и теперь мир страдает от старых ран, открывшихся вновь. Наша мать умирает, Грегор Мартак, и я умираю вместе с ней. Я последний из Перворождённых, и моя сила, моя ярость…исчезает».

Мартак посмотрел в лицо старого бога. В нём был страх, но также и гнев. Гнев умирающего волка, когда он кусается и рычит на охотников, даже когда капкан переломал ему лапы, а копья проткнули брюхо. Ульрик отпустил его горло и положил руку ему на плечо.

«Но оно ещё не погасло».

Ульрик был не из тех, кто тратит время попусту. На мгновение он почувствовал боль, холод, который Мартак никогда не испытывал, и разрывающее ощущение в груди, как будто что-то съело его сердце, чтобы освободить себе место. А затем мир вернулся к жизни вокруг него.

Мартак открыл глаза. Он слышал треск пламени Малофекса, крики Грейсса, грохот битвы. И за всем этим-сердцебиение бога. Иней слетел с его губ, когда время начало ускоряться. Его посох завибрировал в его руке, когда ледяные ручейки пронизали древнее дерево. Он отпустил его, и посох взорвался на тысячу мерцающих осколков, которые зависли перед ним. Температура вокруг него резко упала, и пламя Малофекса превратилось в лёд. Колдун остановился и огляделся, сбитый с толку.

Голодная улыбка хищника расцвела на лице Мартака. Осколки ледяного дерева полетели вперёд, пробивая наспех выставленную Малофексом мистическую защиту, как будто её вовсе не было, и врезаясь в тело колдуна. Его отбросило назад, и там, где он упал, лёд начал расползаться по мостовой.

Малофекс попытался подняться, его многочисленные рты проклинали и кричали. Осколки зарылись в него, и усики льда вырвались из его тела, покрывая его и улицу инеем. Вскоре от колдуна не осталось ничего, кроме ужасной скульптуры. Мартак обратил своё внимание на северян.

Когда хаосопоклонники бросились к нему, он поднял руки. Он прорычал несколько гортанных слогов, и воздух загудел, дёрнулся, а затем превратился в завывающую метель. Ближайшие к нему дикари были моментально заморожены на месте, превратившись в ледяные статуи, так же как Малофекс. Мартак свёл руки в громовом хлопке, и новоиспечённые статуи взорвались штормом блестящих осколков. Сотни пали от ледяного вихря. Зверолюди, скавены и воины Хаоса были изрезаны на куски зимними клыками Ульрика.

Мартак поднял руки, превращая выпавший снег и лёд в щёлкающую, хрустящую волну, и мгновение спустя Манндештрассе была заблокирована твёрдой стеной льда. Маг опустил руки и повернулся. Испуганные люди попятились от него, их дыхание превращалось в иней на морозном воздухе, которых исходил от него. Только Грейсс не отступил, когда Мартак подошёл к нему. Тем не менее, старый рыцарь вздрогнул, когда взгляд Мартака пал на него.

— Твои глаза…они изменились, — произнёс Грейсс.

— Да, — ответил Мартак. — Мы должны отступить. К Храму Ульрика, туда, где всё ещё бьётся сердце города. Вальтен встретит нас там, как и остальные выжившие, — он прошёл мимо Грейсса, не дожидаясь ответа.