Владимир Сухинин - Вторая жизнь майора. Агент Ада

- Эээ! Постой, - остановил ее я. - Это слишком много. Давай уху, перепелок, пироги и... что там у тебя в кляре, тоже давай. Потом что-нибудь попить мне, а дяде вина хорошего.

В этот момент открылась дверь, и появился Овор. Водные процедуры его сильно не изменили. Мрачный, помятый и очень сосредоточенный он решительно вошел в зал.

-А вот и дядя, - радостно сказал я, указав на Овора. - Ты поторопись, он сильно голоден, - подмигнул я девушке.

Та взвизгнула, обежала дядьку по большой дуге и выскочила из зала.

В зале наступила гробовая тишина. Не обращая ни на что внимания, Овор подошел ко мне и молча сел рядом.

Он молчал. Я молчал. Зато не молчали соседи.

- Мам, а что такое грамус? Я тоже хочу, - спросил парнишка чуть помладше меня, но шире раза в три в поясе. - И почему его, - он ткнул пальцем в меня, - так обслуживают? Он что, герцог?

Эта семья - отец, мать, сын и дочь лет16 сидели ближе всех.

Мама посмотрела на меня с неприязнью и ответила:

- Нет, он не герцог, - и отвернулась. - А если бы твой отец был более ... - она замялась. - И тоже дал бы в глаз этой наглой простолюдинке, то нас обслужили бы еще лучше.

Теперь все в зале молча, уставились на меня. Овор с интересом что-то искал на моем лице.

Я сидел с окаменевшим выражением на лице , думая, как выйти из этой ситуации, и выхода не находил. Мне, что, надо встать и сказать:

- Господа, вы заблуждаетесь, я ее не бил? Чушь какая-то.

Девушка с презрением на меня глянула и уткнулась в тарелку. В ее глазах я был последним подонком.

В это время опять отворилась дверь, и с подносом в руках зашла жена хозяина. Ее фингал задорно синел, она довольно улыбалась и, качая широкими бедрами, поплыла к нам.

- Как вы и заказывали, господин, - проворковала она, расставляя тарелки по столу, и обращаясь только ко мне.

- Спасибо, красавица, - выдавил из себя я.

- Для вас - Уммара, мой господин, - сказала она и, также покачивая бедрами, плавно, как каравелла, выплыла из зала.

- Мама! - тихо, но возмущенно сказала девушка. - Он и эту женщину избил.

Сказала-то она тихо, но услышали все присутствующие в зале.

- Если бы твой отец был бы также решителен, как этот юноша, - раздраженно ответила ей мамаша, - то место префекта занял бы он.

На меня смотрели ВСЕ. Женская половина с высокомерным презрением, мужская - с ненавистью, потому что я отобрал у них возможность врезать в глаз местным официанткам и тем стяжать себе славу самых крутых парней ...

Овор смотрел на бутылку вина. - Лигирийское белое, - невпопад сказал он.

Ни чего, не говоря, я налил ему вино в бокал. Он выпил. Придвинул тарелку ухи и стал есть. Уха действительно удалась, а перлетки - такие маленькие рыбки - были тоже обалденные на вкус.

- Откуда у тебя деньги? - переходя ко второму, разрезая ножом, что-то выглядевшее очень аппетитным в кляре, спросил Овор.

Я налил ему еще вина, придвинул к себе неизвестного грамуса, откусил, почувствовал - Боже, как вкусно! Это тоже была рыба, но с чем ее было сравнить, я не знал. Посмотрел, как Овор сделал глоток вина, поставил бокал на стол. Ответил с поддевкой:

- Пока ты спал, я работал.

Он закусил грамусом и спросил?

-Ты что-то знаешь о работе?

- Много, - уже начиная злиться, ответил я. Оглядевшись, увидел: обедали только мы, остальные превратились в зрителей.

- От всякой работы есть прибыль, - начал я вдохновенно, глядя на притихших слушателей. - Все вещи - в труде. И ничего не начало быть, что начало быть без труда.

Зал, офигивая, завис.

- Без труда не вынешь рыбку из пруда, - продолжал перечислять я то, что помнил. - Есть умственный труд, есть физический, есть ратный.

Дядька скривился, как будто съел кислющий лимон, и сказал:

- Хорошо, хорошо, хватит. Вижу, мать тоже тебя чему-то научила. Сколько заработал-то? - спросил небрежно он, поднося бокал с вином ко рту.

- 24 золотых короны, - скромно потупившись, ответил я. И это была чистейшая правда. Остальные богатства - это трофеи и отступные Хряка.

- Надо же, - удивился он. - И на чем заработал?

Посмотрев, как он жадно пьет вино, заливая сушняк, сказал:

- Коней наших продал, - и принялся вплотную за филе.

Дядька поперхнулся и выплюнул вино себе на штаны.

- Зачем? - вытаращился он на меня.

Я вытер рот салфеткой, подал ему другую, чтобы он мог вытереть себе штаны, потом ответил:

- Они нам не нужны.

Овор задумался на риску и покладисто согласился.

- Положим и так. До Азанара можно добраться и с торговым караваном. Но как ты умудрился так дорого их продать?