Ирмата Арьяр - Огненная кровь

— Вы отнюдь не просты, мой король, и кое-кто вас недооценивает, — рассмеялся фьерр Холле и направился к княжеской ложе.

Разумеется, моя реплика тут же достигла нужных сверхчутких ушей — Таррэ побледнел (хотя куда уж дальше бледнеть этой ледышке) и зверски сверкнул на Лэйра стекляшками глаз.

Разумеется, Инитаэра не посмела отказать королю, но бросила растерянный, взывающий о помощи взгляд на высшего белого мастера. Но что он мог сделать? Не на дуэль же меня, короля, вызывать (хотя на тренировках оторвется на мне по полной, надо думать).

И конечно, придворные дамы, с трепетом ожидавшие, когда будет названо имя королевы турнира, разозлились и тут же обозвали княжну выскочкой.

А я, наблюдавшая за действом тремя парами глаз, насладилась предвкушением великолепной игры на запретном поле.

Для призов победителям я еще ночью выбрала в сокровищнице Роберта роскошное ожерелье из золотых звезд с алмазными горошинами в сердцевинах, безжалостно расчленила цепь на звенья и преобразовала алмазы в рубины. Получилось тридцать рубиновых подвесок, которые можно носить на цепочке или шелковой ленте как орден. Отсюда и было выдвинуто мной ограничение в три десятка рыцарей в каждом отряде.

Трубили горны, герольд выкрикивал имя и звание рыцаря. Вызванный верхом на коне и при полном параде подъезжал к ложе. Лэйр благодарил героя за подвиг, герцог Холле подавал Инитаэре подвеску, та передавала ее рыцарю, и белые пальчики княжны, не будь они фантомными, порозовели бы от пылких поцелуев.

Заминка произошла, когда глашатай вызвал Серого рыцаря. Дважды звучали горны, но безымянный победитель как сквозь землю провалился.

Лэйр, сердито сведя брови, повелел объявить: мол, рыцарь, сражавшийся за короля, кто бы он ни был, может рассчитывать на королевскую милость, даже если у него есть причины скрываться. Но, если инкогнито не явится и в третий раз, то тем самым признает, что он проник на турнир бесчестно, его победа будет аннулирована, а его пленник должен быть освобожден без выкупа.

То ли обещанное помилование помогло, то ли угроза позора, но после третьего вызова на дальнем краю поля появился мчавшийся во весь опор конь с Серым рыцарем в седле. И где его носило? Щита уже нет, а доспех так исцарапан, словно он успел подраться с каменным драконом из шаунских сказок.

Эти подробности я разглядела глазами Лэйра, когда рыцарь спешился, снял тяжелый мешок с седла, бухнул на землю и покаянно опустился на колено перед королевской ложей. Из-под опущенного забрала глухо донеслось:

— Я виноват перед вами, ваше величество. Но я готов искупить причиненный ущерб.

Неожиданное начало.

— О каком ущербе речь, рыцарь?

— О северных воротах. Это я убрал с них заклятие зеленых магов, скрывавшее их истинное состояние, после чего они прискорбно разрушились, — рыцарь снял шлем с подшлемником, явив миру взъерошенные и потные светлые волосы, изменчивые инсейские глаза без тени раскаяния и слегка смущенную улыбочку.

— Это он! — заорал кто-то из дальних рядов. — Инсей! Тот самый!

Лэйр резко поднял руку, призывая к молчанию. Призыв весомо дополнили стражники, обнажившие мечи.

— Назови свое имя, — приказал король.

— Яррен. Младший сын горного дома Ирдари.

Хорошо, что он сказал «сын» вместо «лорд». Иначе могла всплыть сплетня о лишении его статуса. А сын всегда останется сыном, даже будучи изгоем.

— И как ты собрался искупать? Скуешь мне новые ворота и мечи для стражи?

— Увы, я — воин и маг, а не кузнец. Но я знаю способ.

Сиарей наклонился к королю, шепнул на ухо:

— Простите его, сир. Мы все за него просим.

— Он опасен для меня, Сиарей, — так же тихо ответил Лэйр.

Он способен чувствовать фантомов. И понять, что рубин в подвеске — весьма далек от изначального состояния алмаза. Нет, таких способных и… — и почему Яррен так смотрит, хотелось бы знать? Просто прожигает взглядом, хотя и не огненный маг! — магов надо держать подальше от себя. Пожизненное заключение в башню — самое то.

— Я поручусь за него, сир, — вздохнул защитник Яррена. — Даю слово, что для вас этот… маг… (похоже, тут должно быть словцо весьма экспрессивной окраски) не опасен. А вот для ваших врагов — весьма.

— Я подумаю.

А в это время Эльдер, занявший место пажа в княжеской ложе, терзал горестными вздохами уши Айрани:

— Хоть бы простил король этого парня! Посмотрите, ваша светлость, какой симпатяга этот рыцарь. Доблести ему не занимать, сразу видно. А как находчив! Надо брать, пока сам в руки идет! Эх… жаль, что король меня не слышит, я бы ему подсказал!