Терри Брукс - Выбор Мастера Боя

Она вывела его из этой комнаты и повела по лабиринту проходов, снова достав кристалл, чтобы освещать дорогу. Они следовали сквозь тьму по различным коридорам мимо закрытых дверей и запертых окон. Они поднялись по ряду лестниц, оказавшись на несколько этажей выше, а затем, пройдя еще немного, оказались в крошечной спальне.

— Это моя, — сказала Лириана, когда они вошли.

По–прежнему держа кристалл, который обеспечивал их светом, она подошла к старому шкафу и достала из него кожаный мешочек. Потом она вернулась и протянула этот мешочек ему. Когда он заглянул в него, то увидел, что тот заполнен золотыми монетами.

— Этого достаточно? — спросила она его.

— Мне не нужны никакие деньги. — Он замялся, подыскивая слова. — То, что я хочу, касается тебя…

— Нет! — быстро прервала она. — Не проси меня об этом. Я не могу сделать то, чего ты хочешь. — Она сделал глубокий вдох. — Я не только забочусь об этих людях. Я одна из них.

Гарет Джакс почувствовал, как из него вышел весь воздух, слова Лирианы опустошили его. Он правильно расслышал? Одна из них? Прокаженная? Нет, быстро сказал он сам себе, должно быть, он ошибается. С ней ничего плохого не было. Он мог это увидеть, просто взглянув на нее.

Но потом он вспомнил, как Лириана вздрогнула, когда он дотронулся до нее в ту первую ночь, как она велела не касаться ее. Он вспомнил, как она старательно держала себя все время укрытой во время их путешествия, всегда сохраняла определенную дистанцию между ними.

Он почувствовал, как упало его сердце.

— Я пришла в Таджарин, чтобы помочь моим родителям и брату, которые были больны. Живя среди них я тоже заразилась. Но я не жалею об этом. Я делала то, что считала правильным. Когда появились Кронсвифф и его хеты, я отправилась искать тебя — человека, о репутации которого стало известно даже в таком удаленном месте, как Таджарин, — потому что я могла это сделать, я могла все еще говорить и только я могла пользоваться магией. Я была тем, на ком еще не были заметны признаки болезни, и кто мог пользоваться магией, чтобы болезнь не прогрессировала. Но все это не меняет правды о моем состоянии.

Она распахнула свой плащ и приподняла блузку. Огромные области ее тела были захвачены болезнью, загрязненные и шелушащиеся. Она подняла свои глаза, чтобы встретиться с его взглядом:

— Мне уже поздно уходить.

Она опустила блузку и укрылась плащом.

— Я скрывала свое состояние от тебя, чтобы ты пришел. Я боялась, что ты не пошел бы со мной, если бы узнал обо всем. Также я держала в секрете, что могу пользоваться магией. Когда на меня выпустили арбалетный болт, я воспользовалась этой магией, чтобы отвести его от себя. И еще раз я ею воспользовалась, чтобы помочь тебе в борьбе с Кронсвиффом. Я не намеревалась этого делать, но почувствовала, что должна. Если бы ты потерпел неудачу, то никто другой не смог бы убить его.

Ее голос становился сильнее.

— Кронсвифф узнал о прокаженных, живущих на берегах Прилива, о населении, обладающем золотом и серебром, которое спрятано в стенах их далекого города. Он пришел, чтобы ограбить нас и питаться нами. И его нисколько не смущало то, что мы были прокаженные. Он был неуязвим для нашей болезни и голоден до наших тел и богатства. Он забрал и то, и другое. Никто не стал его останавливать; ведь никто не заботится о прокаженных. Какая разница, что с нами стало? Мы уже были ходячими мертвецами. Мы оказались в его власти, и он нас не пощадил.

— Ты все же можешь пойти со мной, — произнес он. — Обратно в Южную землю. Твой народ теперь в безопасности. Хеты не вернутся, потому что никто не заплатит им за услуги. В Сторлоке есть целители, которые смогут тебе помочь. Ведь есть лекарства…

Гарет Джакс говорил это в спешке, чтобы убедить себя, так же как и ее. Он не мог ее оставить. Не хотел. Ведь был же шанс, пусть и небольшой, что ее можно спасти.

Однако она покачала головой.

— Нет, Мастер Боя. Я должна остаться здесь. Я принадлежу этому месту. Забирай золото и уходи, но знай, что ты сделал что–то очень важное, оказав нам помощь. У нас не было никого, и нас бы уничтожили. Даже у прокаженных есть право на жизнь, данное им, вне зависимости от их состояния и их судьбы. Другие прошли бы мимо. Ты же не из таких, и мы никогда не забудем тебя.

Она сделал паузу.

— Я никогда не забуду т ебя.

Ее глаза удерживали его, и то, что он чувствовал к ней, было настолько сильным — даже понимая, насколько она больна, — что Гарет едва сдерживался. Никогда прежде ни к кому он не испытывал ничего подобного, и его бросало в дрожь от одной только мысли, что он просто должен уйти.