Ник Перумов - Тёрн

Тише воды, ниже травы держалась сидха. Ни Кройон, ни тем более Гончая с ней не заговаривали и почти что не замечали. Нэисс тоже отмалчивалась.

И Гниль словно бы оставила отряд в покое. Ничего похожего на путь к первому храму Феникса.

Без всяких происшествий, слегка отъевшись и даже отдохнув, отряд добрался до Ирча. К походу в город готовились, как к настоящему штурму, когда наступила ночь, Ксарбирус, демон и увязавшийся с ними Брабер перебрались через городскую стену и скрылись в темноте.

Гончая, спящий дхусс и Нэисс остались одни. Сидха прижалась к древесному стволу, почти слилась с ним — лишь свет пары лун время от времени отражался в миндалевидных глазах.

Молчали. Голова спящего Тёрна лежала на коленях неподвижно застывшей Гончей. Так и не снятый ошейник она спрятала глубоко под капюшон, точно боясь выдать себя случайным взблеском.

Тишина становилась непереносима — и оставалась таковой. Ни Гончая, ни сидха так и не заговорили. Наверное, одна помнила рвущую внутренности боль от настигшей Иглы-до-Сердца, а другая… что помнила другая, нам узнать уже не дано.

Тем не менее к утру экспедиция благополучно вернулась. Демон Кройон удовлетворённо облизывался — он нанёс визит торговцу птицей.

— Но мы честно за всё заплатили! За всё! — не уставал он напоминать.

У Брабера оказались сбиты костяшки пальцев, и только один мэтр Ксарбирус казался самим собой.

— Всё в порядке. Эликсирами я запасся. Теперь хватит и на поход к храму Феникса, и на отправление нашего дорогого мэтра Кройона домой. Вот только эти двое начудили — один отправился в таверну, встретил там сородичей, о чём-то заспорил, и дело кончилось рухнувшей крышей, потому что у кого-то оказалась слишком крепкая спина, крепче потолочного столба. Другой заявил, что умирает от голода, запустил лапу в курятник, а потом и влез туда целиком. На шум прибежал хозяин и — ох, лучше б он этого не делал. Потом мне пришлось улаживать дело и платить за ущерб.

Ни Гончая, ни сидха не улыбнулись.

— Передохнём чуть-чуть, и в обратный путь, — сделал вид, что не заметил этого, Ксарбирус, устраиваясь на лапнике и укрываясь плащом. — Меня прошу не будить до завтрашнего утра! С этой парой сплошные треволнения…

Кройон и Брабер обменялись смущёнными взглядами.

— Гхм… демон! А ты ничего, ты молодец. Когда ты появился и рыкнул на этих тюфяков, я решил, что всё, проклянут меня в родном клане за убийство сородичей…

— Да что ты, не стоит благодарности, — вмиг расцвёл демон. — Ты теперь тоже в нашем керване, так что, увидев тебя преследуемым пятью созданиями, явно не проникнутыми идеями братства и доброты, я счёл своим долгом…

— Хватит, вы, оба! — прикрикнула на них Стайни. —

Хотите спать — спите. Завтра с рассветом — к твоему храму Феникса, демон.

…И точно так же, совершенно обыденно и буднично, словно и не творилось ничего особенного в поражённом Гнилью мире, керван проделал обратный путь. От Ирча вдоль тракта — к Феану, обогнуть недоброй памяти город, оставив в стороне неисчислимые рыбацкие деревушки с ещё более неисчислимыми рыбными рынками, взять левее, подальше от моря, углубившись в холмистую равнину, рассечённую узкими клиньями лиственного леса, так не похожего на дремучие чащи Гиалмара, прореженные рубками, исчерченные просеками.

Между холмов бродили стада, зачастую замирая, вскидывая рогатые головы и тревожно втягивая ноздрями воздух — чуяли демона. А пару раз рогачей охватывала настоящая паника, и они слепо бросались наутёк, едва не потоптав собственных пастухов.

Теперь отряд шёл прямо на запад, туда, где море Мечей глубоко врезалось в неподатливую сушу. По правую руку плескались волны, по левую — катились далеко на юг и восток уже другие волны, волны застывшей навек земли.

Скрываться стало труднее. Западный край континента всегда отличался густонаселённостью, сюда уходили от тяжкой длани Некрополиса, сюда бежали от смут и неустройств королевств вдоль моря Тысячи Бухт, но ничья «железная рука» так и не навела тут порядка, здесь не возникло новой Державы или Империи.

— Как же храм мог уцелеть здесь? — недоумевал мэтр Кройон. — Мы уже не можем идти днём, приходится двигаться ночами, иначе заметят! Как здесь что-то могло остаться незамеченным? Каждый камешек небось по много раз перевернули!

— Ничего, — Ксарбирус держался бодрячком. — Небось не все. Небось и на нашу долю осталось.

— Как же отыщем?