Валентин Егоров - Марк Ганеев - Маг Нашего Времени

Этот день стал действительно самым неудачным днем в моей жизни!

Но уже на выходе из барака меня окрикнул какой-то знакомый голос. Я повернулся на зов и увидел Коммуниста беспортошного. Если сегодня меня кто-либо спросит, какое было настоящим именем этого человека, то я не смогу ответить на этот вопрос, этот парень всегда носил эту кликуху, — Коммунист беспортошный. В те времена, играя или дерясь с ним, я всегда думал, что он мой ровесник по годам. Но сейчас я вдруг увидел стоящего перед собой вполне взрослого мужика, а не подрастающего молодого парня. Мы бросились друг другу в объятия, начали громко кричать, приветствуя друг друга, хлопая по плечам. Наконец-то, радость встречи немного поулеглась, мы отошли друг от друга на шаг, друг к другу внимательно присматриваясь.

— Ты, куда-нибудь спешишь? — Поинтересовался мой друг и одновременно злейший враг всего моего детства.

— Да, нет! Мне некуда спешить! Я в бараки приехал для того, чтобы вспомнить свое детство! Посмотреть на Яузу, на берегах которой мы столько дрались!

— Смотри-ка, Марк! Прошло столько времени, когда мать увезла тебя с братом, а ты только первый раз сюда приехал. Твой же брат, чуть ли не каждый месяц здесь снова и снова появляется!

Я сразу же насторожился, Витька ни разу мне не говорил о том, что он так часто ездит в наше детство. Пару я ему говорил о том, что собираюсь посетить Лефортово, но он мне прямо-таки запрещал туда ездить, угрожая своим кулаком!

— Ну, и чем он тут занимается?

— Знаешь, Марк, это не дело стоять у всех на проходе, вести задушевную беседу. Пошли ко мне, там и поговорим!

Черт подери, я в жизни не бывал в гостях у Коммуниста беспортошного, а сейчас прямо-таки пожалел о том, что согласился пройти к нему в комнату. Все ее углы были заставлены какой-то рухлядью, туда веками не ступала нога человека. Эти углы были покрыты толстым слоем пыли, завалены газетными обрывками и папиросными окурками, которых было видимо-невидимо, наверное, миллион, не меньше. Коммунист беспортошный, видимо, свою жизнь проводил в четвертом, более или менее свободном углу. Там стояла кровать, покрытая серым от грязи постельным бельем, табурет и колченогий стол. Мне, как гостю, предоставили право сидеть на табурете, сам же хозяин устроился на кровати.

Только я присел на табурет, как Коммунист беспортошный нагнулся и откуда-то из-под кровати вытащил бутылку водки без этикетки. Я обрадовался тому, что нигде не было видно стаканов под водку, но зря радовался, эти стаканы вскоре появились в них хозяин набулькал понемногу водки. Тогда я набрался храбрости и своему другу-врагу объяснил, что водки пока еще не пью! Коммунист беспортошный махнул свой стакан, после глотка он даже свой рот не обтер рукавом, а другой закуски, как я понимал, в этой комнате никогда не бывало.

Удобней устроившись на своей кровати, Коммунист беспортошный начал рассказывать о том, что происходило в бараках после нашего переезда на новое место жизни. Все началось с того, что кто-то прирезал Володьку Федорова, после того, как он сдал моего брата. Его нашли в кустах на берегу Яузы в том, месте, где раньше стоял мост, взорванный в 1941 году, когда немцы чуть не ворвались в Москву. Два старших брата Федоровы обвинил Витьку в этом убийстве и начали его разыскивать, чтобы отомстить. Но тут милиция устроила очередную облаву в наших бараках, в ходе которой оба брата Федоровы были зарезаны. До сих пор никто не знает, кто и почему убил братьев Федоровых. В этот момент опять неизвестно кто покушался на Витьку Зингера, закадычного друга моего брата, заточкой ему нанесли два удара в сердце. Но, видимо, заточка была в руках неумелого человека, он так и не убил Зингера. Если бы рядом не оказалось моего Витьки, то Зингер истек бы кровью и погиб, но брат успел вовремя вызвать скорую помощь, тем самым он спас своего закадычного друга. После этого покушения три года в бараках не происходило особо серьезных происшествий.

На четвертый год из снайперской винтовки убивают участкового милиционера дядю Митю, уж слишком он тут зверствовать стал. Чуть что не так, за шкирку и в КПЗ! В течение недели милиция перерыла оба барака, искали снайперскую винтовку. Коммунист беспортошный, когда говорил о снайперской винтовке, все это время с некоторой хитрецой поглядывал на меня. Он-то хорошо знал о том, что в моем личном арсенале хранится такая снайперская винтовка Драгунова, не раз предлагал мне за нее большие деньги, почти тысячу рублей. Но я ему перед своим переездом на Ленинский проспект прямо заявил о том, что мой арсенал кто-то нашел и полностью обчистил. Одним словом, кто-то неизвестный похитил весь мой арсенал! Хотя на деле это не совсем так, я арсенал хорошо перепрятал, но Коммунисту беспортошному лучше было бы об этом не знать. Поэтому во время разговора на эту щекотливую тему я никак не реагировал на это его подглядывание и подмигивание.