Дмитрий Морозов - Призрак штрафбата

Лица оборотней при перечислении принимали всё более задумчивое выражение. Наконец старейшина угрюмо обронил:

– А кто же за тебя, парень? Может, проще закопать тебя в лесочке и не связываться с половиной мира?

Ладар весело улыбнулся. Он нисколько не сомневался, что отдай старейшина приказ, и ничто, никакие умения его не спасут, просто задавят толпой, однако страх показывать было нельзя.

– За меня, во-первых, ныне царствующий за горами король, долг на нём, и серьёзный. Правда, и я ему обязан не менее, можно сказать, что это я выплатил долг… затем – тёмные эльфы, я им интересен, сильно утруждаться они не будут, но помочь – помогут. А вот гномы – вмешаются наверняка. Насчёт драконов – опять не уверен, не то что они откажутся мне помочь, просто они слишком далеко и не любят вмешиваться в дела тех, кто считает их головы прекрасным охотничьим трофеем. Есть ещё люди в разных местах земли, но это уже друзья, а не влиятельные группировки.

Теперь заговорил уже другой оборотень, с рыжей, словно огненной, шкурой, от которого так и веяло магической мощью:

– И как же ты, маг, смог рассориться со своим сословием?

– Именно потому, что маг, уважаемый. При всех своих слабых силёнках умудрился не раз и не два доказать, что могу так называться. Привыкшие мерить всё исключительно силой архимаги просто не могут в это поверить и потому предпочитают от меня избавиться.

– Ой, парень, что-то ты не договариваешь. – Староста нахмурился и покачал головой. – Будет лучше, если ты расскажешь свою историю не спеша, по порядку.

– Вам придётся слушать долго.

– А мы никуда не торопимся. Житьё тут скучное, так почему бы не скоротать денёк за хорошей сказкой. Еда у тебя есть. – Он насмешливо кивнул на лежащую на столе краюху. – Продержишься.

Ладар ухмыльнулся. Даже так, вы способны на тонкую иронию и сарказм? Ну, держитесь.

– Хорошо. Всё началось, когда я познакомился… Нет, всё началось с того, как в деревню, где я жил с родителями, пришла чума.

Он рассказывал подробно, вспоминая и переживая детали. О том, как умерли его родители, оставив ребёнка среди чужих, равнодушных ко всем сельчан. Как было страшно и одиноко, как отдавал в обмен на продукты весь нехитрый домашний скарб, как пытался устроиться на работу, как охотился, как ловил ящериц и жарил их на углях. И как, наконец, в его дверь постучался старый, умирающий от хитрого заклинания маг – маг, признавший его своим сыном и подаривший ему надежду. Надежду на лучшее.

Ладар говорил и говорил, временами замолкал, вспоминая пережитое, а иногда слова лились бешеным, яростным потоком, его рвало речами – и воспоминаниями. Ярость схваток и презрение власть имущих. Клеймо штрафбата и хождение по краю. Сложные рейды и хитрые интриги. Отчаяние человека, оказавшегося без рук, – и упрямство, не позволяющее ему покончить с собой. Игры аристократов, не желающих закончить кровавую войну, и хитросплетения льера Датима. Когда же он, наконец, выдохся и умолк, маг оборотней покачал головой:

– Интересно, очень интересно. Всё, что ты говорил – правда. Я следил за тобой. И о королевском доме, и о своей рыжей магичке, и о хитростях разведки ты говорил легко и свободно… Но один кирпичик в твоей стене постоянно выскальзывал, одной расцветки в твоей шкуре нет. О чём же настолько важном для себя ты умолчал, не побоявшись рассказать о тайнах сильных мира сего?

– Он умолчал обо мне. – В хижину, из тумана небытия неспешно шагнула Илис. В своей чешуйчатой броне, со змеями в волосах, с клинком, словно сотканным из первородной тьмы. Со всех сторон послышался торопливый шорох. Все оборотни стояли на коленях, и их мечи лежали перед ними на протянутых руках – рукоятью вперёд.

– Этот человек – мой. – Илис улыбнулась – просто и бесхитростно, как мог бы улыбнуться ребёнок. Впрочем, так умеют улыбаться и убийцы, всаживая нож в жертву.

– Прости, что не смогли понять этого сразу, Великая. – Рыжий оборотень опомнился и заговорил раньше других. – Мы готовы идти за твоим пророком…

– Он не пророк.

– Твоим посланником…

– И не посланник. – Илис рассмеялась, довольная шуткой. – Не стоит гадать, спросите прямо. Этот человек – мой возлюбленный. Я не имею права требовать, чтобы вы шли за мной – все и всегда приходят ко мне, и этого довольно. Я не могу требовать, чтобы вы слушали меня – мне достаточно, что последнее, что слышит любой на этой земле – это я. Но я прошу: дайте этому юноше шанс. Шанс перестать быть для вас чужаком.