Дмитрий Морозов - Призрак штрафбата

Друидов было немного. Несколько прямых, словно застывших фигур спустились на землю – и растворились в ближайшем лесу. Лишь один из них задержался, чтобы парой жестов указать подбежавшим оборотням на необходимость максимально аккуратно разгрузить и отправить куда-нибудь в сухое место десяток плотно упакованных мешков.

Айяр неслышно подошёл к другу, легко сжал плечо в знак приветствия и встал рядом.

– Никогда ни один рейд ещё не планировали с таким размахом. Сражения, войсковые операции – сколько угодно. Но это… это будет бешеная скачка через Проклятые земли. Скачка наперегонки со смертью, скачка, где главным призом будет нечто большее, чем наша собственная жизнь. Аарх, все в разведке сходили с ума, узнав, что льер Датим берёт только старую команду.

– Людям в ней делать нечего. Только оборотни, используя хаос собственного тела, могут сопротивляться разъедающим эманациям чуждой этому миру энергии. Обычные люди не выдержат – начнут бредить и в конечном итоге погибнут.

– Ты не слышал меня? Есть вещи поважнее жизни! Большинство ветеранов гордились бы участвовать в подобном! Эти люди прошли войну, смерть их давно не страшит. А вот пустое и никчемное прозябание, подобно тихим крысам, отсидевшимся в тылах, – пугает изрядно. Легко понять – год, другой, и ты начнёшь меняться, чтобы стать одним из них. Ну, или уйдёшь в себя, спрячешься в собственном коконе одиночества, боясь сорваться… нет, твоя смерть для них намного привлекательней унылой жизни!

Ладар задумался – и понимание обожгло его, словно огнём.

– А вы? Ируг, Оория, ты… вы решили идти со мной?

Айяр улыбнулся – чуть печально, но твёрдо.

– И Вак, и даже Айя. Нам нет места в этой жизни. Только не начинай рисовать всякие ужасы – ты Аарх, и ты сможешь дать нам шанс. В этом я уверен. Не нужно гарантий, не нужно обязательств – крохотный шанс, и кровь питомцев штрафбата закипит, вновь заставив сотворить невозможное. Выше нос! У нас впереди весёлый месяц – мы должны научить этих увальней, в которых полно силы, ловкости, охотничьих ухваток и самомнения, думать . Думать как воины, думать как стратеги, думать как диверсанты. Думать – как мы. Это будет забавно.

А вечером был праздник. Простой и лёгкий, как и люди, живущие в долине. Или не совсем люди, что, в общем-то, неважно. Главное: они любили и умели не пить или говорить торжественные речи, не пускать пыль в глаза множеством разносолов или яркостью убранств. Скорее, наоборот, во всём этом они были скромны… ну, в своём понимании. Гости, как и хозяева, сидели на земле, а то, что под ними были несколько слоёв мягких и нежных шкур, за каждое из которых многие короли и особенно королевы отдали бы по половине своих земель – ну так Проклятые земли рядом, добыть несложно. Пусть вино, плещущееся в бокалах, старше любого из присутствующих, включая друидов, которым всем за сотню лет без исключения – ну так вон они виноградники, все скалы усыпали, грех добру пропадать, а оборотни пьют мало и редко, так что неудивительно, что скопился запасец… Однако главное было в другом. Радушие. Искренняя, заразительная, какая-то детская радость оттого, что другому хорошо. И этому невозможно сопротивляться.

Первыми включились гномы. По-своему громогласно досадуя, что нет пива, они сдвинули самые большие кружки, которые им выделили заботливые хозяева – и вот они уже горланят что-то громкое, немелодичное, но дьявольски весёлое. Уже орчанка, радостно оскалив клыки, обнимается на равных с кряжистыми ветеранами, и тем приходится напрягать свои звериные мышцы, чтобы не оплошать перед девушкой. Гибкий дроу не выдерживает и пускается в пляс, подхватив рыжую и гибкую девичью фигурку. Ему весело, он убедителен и под ритмичные удары барабанов и бубнов живущих на две стороны умудряется изобразить что-то из репертуара тёмных эльфов. И многие молодые пары с удовольствием присоединяются к незнакомому танцу, пытаясь повторить.

Даже друиды, застывшие в своём углу площади, прищелкивают пальцами, ловя ритм, и для них это самое яркое выражение чувств.

Марго, сидящая рядом и поглядывающая на парня то виновато, то с вызовом, наконец, не выдерживает и подвигается ближе – аккуратно, стараясь не разбудить лежащего у неё на коленях малыша.

– Ты сердишься, да?

Слова застревают в глотке. Откуда выкормышу штрафбата знать, что в таких случаях говорят высокорожденным леди? В горле образуется тугой комок, и с трудом удаётся протолкнуть:

– Вовсе нет. Почему я должен сердиться?