Абиссин - Последний. Дети вампира

Рой, заметив это, только вздохнул. Что ж, еще один эффект магии. Аккуратно сняв со своего плеча тонкую женскую руку, он вдруг с силой привлек Данель к себе и прошептал на ухо, заставив покраснеть:

– Хочешь, открою секрет?

– Говори уже, – смущенно пробормотала Данель.

– Ты красивая. Но меньше всего сейчас похожа на принцессу! – Сказав это, Рой едва увернулся от хлесткого удара по носу. Он достаточно ее изучил, чтобы представлять, как наследница престола Веталии будет реагировать на добродушное подшучивание. – Ну что, кажется, ты приободрилась. Едем дальше? Только, пожалуйста, когда мы будем в столице, больше не используй магию.

Данель кивнула.

Сколько Кениш помнил, Габриэль всегда была гордой. И, когда много лет назад входила в тронную залу дворца, и сейчас, стоя посреди площади. Годы отняли ее красоту, иссушили тело, покрыли морщинами лицо, но не смогли лишить ее главного: истинно королевского величия и выдержки. И за это он ненавидел её еще больше.

Она стояла к нему спиной. Даже не обернулась, чтобы бросить последний взгляд или бессильное проклятие. Хотя регент был уверен, что Габриэль Тиль знает, кто стал её палачом. Но зачем тратить последние минуты на того, кого игнорировала всю свою жизнь?

День был пасмурный. Солнце лишь ненадолго выглянуло из – за туч, чтобы попрощаться с последней королевой и Священной девой полукровок. Габриэль машинально прикрыла глаза рукой, а затем улыбнулась. Кениш вздрогнул от этой улыбки. Ему почудилось, что, Габриэль напоследок увидела что – то прекрасное, за что стоило умереть. И это не сулило ему ничего хорошего.

«Но что она может? Слишком старая, растерявшая почти все свои силы. Эта магия барьера, о которой так много говорил брат, теперь неспособна защитить даже тебя, Габриэль. Все кончено. Ты всегда казалась мне прекрасной и вечной, подобно золотому браслету с драгоценными камнями. Как жаль, что камни оказались стеклом, а золото – всего лишь дешевой подделкой…»

Доверенные слуги, обступившие помост с приговоренной, ждали его кивка или взмаха руки. Но Кениш медлил. Ледяное равнодушие Габриэль омрачало его триумф. Что толку сжигать ведьму, если она даже не раскаивается? Регент никогда не признал бы этого, но ему хотелось, чтобы Габриэль попросила прощения. За многое: за то, что первой предала их дружбу, что выбрала себе в мужья другого, что когда – то улыбалась и флиртовала с ним, позволив надеяться на большее…

Но, несмотря на оскорбительные крики черни, брошенные в женщину комья грязи, гнилые фрукты и даже камни, несмотря на горящие факелы в руках слуг, она не сделала ни одной попытки вымолить себе прощение.

Хоть Габриэль на долгие годы отрезала себя от мира, добровольно закрывшись в дальних комнатах дворца, у нее все еще остались сторонники. Но Кениш заранее позаботился о том, чтобы они отправились в изгнание, или оказались под арестом. Он не хотел никаких неприятных сюрпризов перед коронацией.

Кроме того, преданные принцу полукровки распустили слух, что никакой силы у Священной девы нет. И способность устанавливать барьер против вампиров – не больше, чем легенда. К тому же, в столице и в прилегающих к ней землях давно не было нападений вампиров. Полукровки привыкли к спокойной и мирной жизни. И никто из них не хотел портить отношения с будущим королем, заступаясь за чем – то не угодившую регенту Габриэль.

«Посмотри в последний раз на свой народ, Габриэль. Стоят ли эти жалкие крысы, готовые лизать сапоги новому господину, лет, проведенных в одиночестве? Зачем ты потратила на них свою жизнь?»

Но Габриэль казалась слишком спокойной. Спутанные седые волосы застилали глаза. Но она держала голову все так же прямо.

Мысль о том, что Кениш мог её уничтожить, но не сломить, неприятно задела регента. Словно в кубок с вином попала ложка уксуса.

Впрочем, тянуть дальше было нельзя. Толпа жаждет зрелища.

Габриэль, тем временем подвели к столбу, крепко привязав запястья рук. Кениш поднялся со стула, обитого бархатом, и поднял руку. Все голоса смолкли. Над площадью повисла тягостная тишина.

– Перед смертью полагается последнее слово. Не хочешь что-нибудь сказать нам, ведьма?

Женщина подняла глаза, но в сторону Кениша не взглянула. С какой – то жалостью она глядела на собравшуюся на площади толпу, вдруг затихшую перед ней:

– Вам остался всего час! – Громко крикнула она, чем вызвала поток брани и паники. Но Кениш взмахнул рукой, и горящий факел был поднесен к ее ногам…