Роберт Сальваторе - Возвращения домой - Герой

— Ивоннель просила об этом меня и слышать ничего не хотела о Джарлаксле в качестве сопровождающего.

— Зачем? С чего бы тебе доверять ей?

— Я не доверяю.

— Очевидно, что доверяешь.

Энтрери глубоко вздохнул. Сложно было спорить с тем, что он оказывает большое доверие этой необычной молодой эльфийке.

— Я думаю, ей нет никакого смысла причинять мне вред. Недавно она держала меня, всех нас, у себя в руках, — заметил он.

— Но зачем ей помогать Дзирту?

— Понятия не имею.

Теперь Далия фыркнула и уперла руки в бока.

— Не хочу становиться назойливой, — сказала она. — Но все это довольно странно для меня.

— Ивоннель убеждена, что Дзирту нужна какая-то травма или переломный момент, чтобы позволить её заклинаниям излечить его, — пояснил Энтрери. — И есть ли на свете хоть кто-то, способный довести Дзирта до такого момента лучше, чем Артемис Энтрери?

Его мимолетное легкомыслие, казалось, не изменило настроения женщины.

— Это заставит его посмотреть в глаза истинной причине своего отчаяния, это заставит его столкнуться с самыми потаенными страхами, — серьезнее продолжил Энтрери. — Это заставит его, в конце концов, ослабить свое упрямство и дать Ивоннель или кому-то еще помочь ему.

— Не уверена, что верю этому, — сказала Далия.

— Как и я, — признался убийца, не став уточнять, что если Ивоннель ошибается, то он, скорее всего, будет убит. Инстинктивно, он потянулся к рукояти Когтя Харона. На протяжении многих лет он клял это оружие за то, что оно вынуждало его жить. Хотя он даже не был уверен, что именно меч стал причиной его долголетия. В любом случае, теперь он точно знал, что нетерезский клинок ослабил свою хватку на его душе, если вовсе не отпустил её. Теперь Артемис Энтрери понял, что снова смертен. И, вот незадача, впервые ему совсем не хотелось умирать.

— Ты снова встретишься с этим знаменитым человеком, Кейном? — спросила Далия.

Энтрери рассказывал ей о своей предыдущей встрече с Великим Магистром Цветов, произошедшей более ста лет тому назад, когда они с Джарлакслом искали приключений в землях Кровавого Камня.

— Может быть, если Джарлаксл найдет способ это организовать.

Далия широко улыбнулась, показывая Энтрери свое доверие — и он высоко оценил этот жест.

— Скажи Кейну, что ты — король Ваасы, — пошутила она, снова возвращаясь к этой старой встрече. — Это должно заставить его примчаться на встречу.

Энтрери сдался, крепко обнимая Далию.

— Прошу, не рассказывай Кэтти-бри о моем отъезде и планах Ивоннель, — прошептал он, отрываясь от её губ. — Не хочу давать ей ложных надежд.

Это заставило Далию удивиться.

Энтрери мог только пожать плечами. План Ивоннель казался ему трудным, даже смешным. Но это все, что у них есть.

Дзирт осторожно вошел в круглую маленькую комнату.

Новая свеча была закреплена в центре, точно так же, как та, что Дзирт видел, посетив это место впервые. Они ждали его, подумал дроу, обнаружив на полу маленький запал.

Казалось, они хорошо его знают.

Слишком хорошо.

Раздумия о том, что он лишь игрушка, что его мучители получают огромное удовольствие гуляя с ним по бесконечным кругам, пришли за ним сюда, к этой свече. Он задумчиво покрутил запал в пальцах, не зная, стоит ли продолжать. Он хотел оценить себя, но, разумеется, не желал давать своим тюремщикам — а именно так он видел теперь монахов — желаемого представления.

Однако он так и не смог сопротивляться своему желанию, а потому щелкнул запалом и присел, зажигая свечу. Он был полон решимости убедиться до конца, доказать самому себе, что способен найти место удовлетворения, место тихой медитации, место, где его страдания и его палачи, быть может, не смогут добраться до него.

В первые мгновения ему казалось, что он может замереть в этой позе навечно. Это не казалось сложным, когда он совершенно расслабился, складывая руки перед собой. Он смотрел на свечу, давая свету увлечь его. Зажечься в глубине его души.

Мышцы задней части бедра запульсировали болью.

Он боролся, упорно сохраняя свое положение.

Время шло мимо него, не имея значения. Он ощущал неудобство и сражался с ним, чтобы проникать все глубже в свечу, глубже в себя. Это была его собственная версия причиняющей боль позы, которую он узнал за время, проведенное с Афафренфером и остальными. Его мышцы сокращались, стремясь удержать его в стабильном положении. И это было именно то, что нужно. Усилия, затрачиваемые на попытки сохранить равновесие, мешали всему остальному.