Таран Матару: Инквизиция

— Вперед, испытай на себе, — сухо предложил Отелло. — Если хочешь быть нашим подопытным кроликом, не вижу причин тебя останавливать. А лично я лучше заберу с собой парочку орков.

Кресс пожала плечами, повернулась обратно к леди Кавендиш и попыталась расчесать ее спутанные волосы.

Еще один грохот сотряс пещеру, и валун скатился с кучи камней, загораживающей проход.

— Терпением они не отличаются, — заметил Флетчер.

— Надеюсь, они не привяжут нас к дереву манцинелле, — поморщился Отелло. — Хуже, чем гореть заживо, так же говорил Джеффри?

— Словам предателя нельзя верить, — прорезал темноту голос Сильвы.

Флетчер был рад ее слышать. Она уже сидела, выражение лица было холодным и яростным. Сильва наконец направила гнев на правильного человека.

— Может, нам пожевать несколько лепестков, чтобы притупить боль? — предложила Кресс, поднимая один из раскиданных лепестков и стряхивая пыль. Потом она закинула его в рот и начала сосредоточенно жевать.

— Знаете, не так уж и плохо, — пробубнила она. — Язык покалывает.

— Ты уверена, что это хорошая идея? — спросил Отелло, тоже поднимая лепесток и нюхая его. Но тут же сморщился и отбросил в сторону.

— Я же все равно умру, — пожала плечами Кресс. Затем помедлила и подняла брови. — Хмм, — протянула она, слегка качая головой. — Что-то это лепесток делает. Но без понятия, что именно.

Флетчер нахмурился. Кто-то уже так говорил. Электра.

— Погодите-ка, — сказал он, глядя на лепестки. Они были желтыми, прямо как пузырьки, которые им показывала Электра. У него в голове щелкнуло.

— Это лепестки из эфира, — продолжил Флетчер, поднимая лепесток на свет. — Спорю на сто золотых, что именно из этого изготовлено зелье в желтых пузырьках, что показывала нам Электра. В тех, у которых якобы нет никакого эффекта.

— И? — спросила Кресс, жуя следующий лепесток.

Отелло наградил ее неодобрительным взглядом.

— А что? — ухмыльнулась она. — Мне нравится, как покалывает язык.

Очередной оглушительный грохот из коридора сотряс землю. Флетчер слышал бас орочьих голосов, выкрикивающих гортанные приказы. Он повысил голос.

— Это значит, что это не просто какой-то наркотик, которым орки напиваются, если реакция Кресс о чем-то говорит. Может, эта штука просто дает человеку или орку иммунитет к яду эфира?

Отелло пялился на него с мгновение, нахмурившись и обдумывая слова Флетчера. Затем издал возглас и схватил друга за плечи.

— Ты чертов гений, — произнес он, тряся Флетчера. — Ну точно же!

— Я думаю, ты прав, Флетчер, — ворчливо призналась Сильва. Она медленно подошла к ним и начала изучать лепесток. — Теперь нам надо только наполнить выемки пентаграммы чем-нибудь органического происхождения, чтобы использовать эту проклятую штуку. Идеи есть? Что-то я не вижу, чтобы тут выстроилась очередь синих орков, жаждущих быть принесенными в жертву.

Флетчер огляделся. На мгновение его взгляд остановился на луже крови Руфуса, но он потряс головой, переполненный отвращением к самому себе. Только не это. Ни за что и никогда.

— Хан вроде нажимал на какую-то кнопку? — вспомнила Кресс, стирая толстый слой пыли ладонями. Затем широко улыбнулась и указала на маленькую кнопку перед ней. — Как хорошо, что я не наступила на нее раньше, а то Отелло принял бы еще одну кровавую ванну.

— Так, ладно, налетай, — дал команду Флетчер, запихивая горсть лепестков в рот. Вкус оказался горьковатым, но не то чтобы противным. Это напомнило ему о кислом виски.

Кресс мягко попросила аристократку съесть лепесток. Та была настолько голодной, что проглотила, не жуя, как изморенное голодом животное.

— Молодец, Кресс, — улыбнулся Флетчер.

Сильная волна сотрясла помещение. Между камнями у заднего выхода пробивался крошечный луч света от факелов гоблинов снаружи. Сейчас уже можно было отчетливо расслышать голоса орков, их грубая односложная речь была такой громкой, будто они находились в той же комнате.

— Лучше поторопиться, — сказал Флетчер, вместе с Отелло отходя от пентаграммы. — Вперед, Кресс.

Она нажимала на кнопку, от усилия шипя сквозь зубы, до тех пор, пока та не утонула в полу. Секунду ничего не происходило. Затем, когда паника уже начала сжимать горло холодными пальцами, первая капля крови шлепнулась на пентаграмму.

Капли превратились в струйку, красная жидкость была почти черной. Она медленно расползалась, разделяясь и соединяясь, пока вся звезда и ключи окончательно не сформировались.