Одним словом, я так и не смог позже вспомнить, по какому поводу мы поднимали второй бокал, за кого мы с Епифаненко пили. Но, в принципе, должны были бы пить за женщин, так обычно бывает в чисто мужских компаниях. За что мы пили, я не помню, но, видимо, мы с графом пили много… очень много, мосье Буланже на следующий день мне счет прислал на сотню золотых. В приложении к счету он на десяти страницах педантично перечислял, что мы в его харчевне побили или повредили. Не верить ему я не мог, но вряд ли всего два человека могли бы его харчевню по бревнышку разнести?!
Однако, маркиз де Аржансон, который много позже пытался провести со мной нравоучительную беседу, удивленно посматривал на меня и вспоминал о том, что только двадцать его полицейских, набросив на нас ловчие сети для птиц, едва смогли нас утихомирить. Они связали нас по рукам и ногам, правда, я этого почему-то не помню, но мне, помнится, сто чни при этом почему-то дико извинились за то, что им приходится творить насилие над нами. Графа де Фуа они сразу же и с почетом повезли в Версаль на службу, а меня отвезли в дом маркиза де Аржансона для предстоящей нравоучительной беседы. Но я подобного насилия над своей личностью не выдержал, заснув по дороге. Я проспал полтора дня, заставив прислугу Марка-Рене, это было имя маркиза де Аржансона, все это время на цыпочках ходить по дому.
Первое время Марк-Рене де Аржансон в ходе воспитательной беседы интересовался деталями нашей с графом Фуа встречи, он никак не мог поверить в то, с графом Роже-Этьеном де Фуа мы не успели поговорить по душам, а только пили. Ни один европеец не сможет понять русских, когда они встречаются вместе и поднимают бокал за встречу! Затем маркиз поинтересовался, зачем и почему мы напали на английских солдат и здорово их поколотили. Семеро травмированных и раненых, один убит, — таков был печальный результат этой встречи, по словам Марка-Рене. Но я не мог подтвердить или опровергнуть эту информацию, так как ничего подобного не помнил
На все вопросы полицейского начальника я отвечал только одной фразой «ничего не помню», а сам этим временем рылся в мозгах, пытаясь восстановить жизнеспособность своего организма. В доме Марка-Рене де Аржансона почему-то не оказалось рассола, этот французский маркиз ничего не знал и не слышал об этом чудодейственном лекарственном русском напитке, поэтому лечиться мне пришлось магией, а это в отличие от рассола долгий процесс!
2
Близкое знакомство с главным королевским полицейским, Марком-Рене маркизом де Польми, маркизом де Аржансон, пошло мне на пользу, я бы даже сказал, что это пошло на очень большую пользу моему отечеству!
Из первых рук я получил информацию о том, что король Луи XIV при смерти, что он сам об этом прекрасно осведомлен. Что Луи XIV знает и сильно огорчается тем, что у него, за исключением правнука, герцога Анжуйского, которому в ту пору было всего четыре годика, практически не осталось прямых наследников на французский престол. В этой связи король еще в прошлом году пошел на беспрецедентный шаг в истории своей династии, он узаконивает своего незаконнорожденного сына Луи-Оюста де Бурбон герцога Мэнского, приравнивая его к принцам крови. Такой королевский шаг открыл перед герцогом Мэнским [28] Луи-Огюст де Бурбон, герцог Мэнский — внебрачный сын короля Франции Людовика xiv и Мадам де Монтеспан. С самого детства он воспитывался Франсуазой д'Обинье, маркизой Ментенон. В возрасте 4 лет получил звание генерал-полковника. После смерти Людовика XIV в 1715 году и прихода к власти регента Филиппа II Орлеанского, герцог Мэнский стал членом регентского совета и воспитателем малолетнего короля Людовика XV. Началась борьба между ним и Филиппом, в результате которой в 1718 году Луи-Огюст был лишён ранга принца крови и приравнен к герцогам и пэрам Франции.
перспективу, в случае смерти всех прямых наследников короля Луи XIV, он мог бы претендовать на французский престол.
Маркиз Марк-Рене де Аржансон, наблюдая со стороны за чередой смертей прямых наследников короля, специально вошел в компанию монсеньора Филиппа II герцога Орлеанского, чтобы своим личным присутствием ограждать герцога от окружающих его смертельных опасностей.
Но в последние дни до ушей маркиза стали доходить упорные придворные слухи о том, что герцог Мэнский в последнее время не выходит из королевских покоев, явно роя яму под ногами герцога Орлеанского. Особенно Марка-Рене де Аржансона насторожил один слух, в котором говорилось о том, что недавно короля Луи XIV посетил герцог Мэнский, который довольно-таки длительное время беседовал с королем. Затем в королевские покои были приглашены мадам де Ментенон, которая в свое время была воспитательницей герцога, а также канцлер Луи-Филиппо граф де Поншартрен, который приходил с письменными принадлежностями.
Читать дальше