Рита Кертс - Руимо. Пришедшая (СИ)

Написанная маслом девушка была свежа и красива. Волны длинных тёмно-русых волос струились по плечам, тонкой рукой она придерживала упавшую с плеча шлейку легкого, небесного цвета платья. По всему её телу сплетались белые изящные узоры, когда-то бывшие шрамами; тонкие линии обвивали шею с бархоткой, поднимаясь к лицу, и затрагивали его лишь наполовину. Голубые глаза смущённо глядели вниз, на нежных розовых губах застыла едва заметная улыбка.

Шателон запрыгнул на стол, разметав белые шерстинки.

— Ты, похоже, остался прежним, несмотря ни на что, — констатировал он, проследив за взглядом Рика.

— Этот замечательный вывод ты сделал исходя из того, что я рассматриваю собственноручно написанную картину?

— Для тебя, это не просто картина.

Рик сделал вид, будто ничего не слышал, и вернулся к заполнению документов. Когда он проигнорировал все вопросы касательно послания для Деми, Шателон улёгся перед Риком, прямо на нужные ему бумаги, и принялся бить хвостом.

— Хорошо, давай поговорим. К чему ты клонишь? И слезь наконец со стола, после тебя шерсть кругом!

— Попрошу без оскорблений, — насупился Шателон, и спрыгнул на пол.

— Повторяю: о чём ты?

— Ты прекрасно знаешь, что я имею ввиду.

Рик не ответил. Испытующе глядя на друга, он терпеливо ждал пояснений, опустив колючий подбородок на сплетённые пальцы. Шателон не спеша двинулся к картине.

— Взгляни-ка сюда ещё раз, — он мордочкой указал на портрет. — Сходства очевидны, и не делай вид, будто ты заметил это впервые.

Лицо Среброглазого не изменилось.

— Она — вылитая Мария, и поэтому интересна тебе, — констатировал Шателон. — Те же глаза, нос, губы. Цвет волос. Отчасти, даже характер. Хотя, нет…глаза у Марии, всё же, были голубые — совсем как утреннее небо. Да и волосы длиннее раза в два. И она…была намного ниже, чем…

— Довольно, — раздражённо воскликнул Среброглазый. — Зачем ты говоришь это? Марии нет, уже давно. Как и Дамира, Елены и Аристарха!

— Но ты по-прежнему любишь её.

Щёки Рика окрасил едва заметный румянец. Раздражение сменилось бурей чувств, и ему пришлось приложить усилия, чтобы с ними совладать. Он отвернулся, скрестил на груди руки. Шателон снова запрыгнул на стол, и, коснувшись хвостом плеча Среброглазого, сел с ним рядом.

— Во всех своих женщинах ты ищешь черты, схожие с Марией. Никто не может тебе отказать — ты просто пользуешься ими, а когда убеждаешься, что в них и близко нет ничего общего с ней, кроме внешности — находишь замену, новое мимолётное увлечение.

Рик резко поднялся, кресло с грохотом отодвинулось. Подошёл к балкону, и стал к Шателону спиной. В тишине слышалось ритмичное тиканье часов и звон ветряных колокольчиков.

— Ты живёшь одними лишь воспоминаниями. Сколько ещё веков должно пройти, чтобы ты отпустил прошлое? Осторожнее, Рик. Как Хранитель я всегда буду оберегать каждого, кто принадлежит к великому роду. Если видишь в ней лишь Марию, я требую оставить её в покое.

— Оставить в покое? — Рик усмехнулся. — О, я оставил. Она не вернётся в Руимо. В послании, которое ты передал, было заклинание, навсегда отделяющее Пришедшего от этого мира, при условии, что он сам этого желает.

— Она вернётся.

— Нет, — ответил он довольно резко. — После всего, что здесь произошло? Чего ради она вернётся?

— Законы Руимо незыблемы, — обречённо сказал Шателон, устремив свой взор в небесную гладь. — Побывавший в этом мире однажды, непременно захочет вернуться. Руимо мрачен, полон жестокости и опасностей, но в то же время он — прекрасен. И всегда будет казаться таким, несмотря ни на что.

Руимо никогда, и никого не отпускает. Это — его тёмная сторона и проклятье.

Звонкая тишина. Шателон почувствовал, что сейчас ему лучше уйти. Мягко спрыгнув на пол, он побрёл к открытому окну, опустив хвост.

— Кроме того, у неё много личных причин вернуться сюда. Подумай над тем, что я сказал, — обронил он, забравшись на подоконник. — Если обойдёшься с Деми как со всеми своими «Маришками», Лиана тебе этого не простит. Я — тоже.

Стемнело. Изящные фонари испускали мягкий свет, чистое небо сияло миллиардами звёзд. С каждым днём становилось всё холоднее. Деревья стремительно скидывали листву, и теперь она ковром лежала на каменных дорогах.

В Золотом городе снова царил покой, жизнь шла своим чередом, невзирая на беспорядки, разразившиеся в землях Тувиама. Буря, вызванная Вартоном, осталась позади, но её последствия стремительно растут, как снежный ком.