Виталий Вильчинский - Извилистый путь

— Каснер, если тебя не затруднит, согрей мне немного вина со специями.

— Сейчас распоряжусь.

Каснер еще раз поклонился и направился к выходу из малого приемного зала. Граф обреченно вздохнул, улыбнувшись последней выходке придворного.

— Как об стенку горохом! — произнес он, ни к кому не обращаясь.

Через некоторое время вернулся Каснер с подносом в руках. На подносе стоял медный кубок, украшенный рубинами, в который было налито вино, и фарфоровая пиала с курагой. Подвинув маленький столик и поставив его рядом с подлокотником кресла, Каснер выгрузил на него содержимое подноса. Снова поклонившись, мажордом тихо шел из комнаты.

Старик протянул руку и взял со стола кубок, не отрывая взгляда от огня. Сделав глоток, и подняв кубок на уровень глаз, залюбовался бликами огня на рубинах.

— Все в этом мире тленно и преходяще, — печально вздохнул граф. — Кто же задумывается об этом в молодости…

— Господин! — прервал его размышления крик от двери.

В комнату ворвался молодой парень с шевроном старшего солдата на плече.

— Господин граф! — снова крикнул солдат, падая на колени. — Беда, господин, беда!

Граф болезненно поморщился от криков, опустил кубок на стол.

— Что стряслось? И, пожалуйста, не кричи!

— Беда, граф. Кочевники идут! Что делать, господин!?

— Кочевники? — приподнял бровь старик. — Ты бредишь, юноша!

— Господин, их тысячи! Поверьте, это правда! — взмолился юноша. — Когда я выезжал из пограничной крепости, они готовились начать ее осаду!

— Ты пьян, юнец! — раздраженно крикнул эл Рези. — Степняки и с осадными машинами, — это бред! Выбросить его отсюда и всыпать десять плетей на конюшне, чтобы знал, как лгать!

— Но это правда! — закричал воин от дверей, когда его вытаскивали из комнаты два солдата из охраны барона.

А барон снова уставился на языки пламени в камине.

— Эрландо, есть свежие новости.

В комнату на втором этаже моего нового кабинета вошел Кален. Он был одет в зеленый запыленный костюм, когда-то белую, а теперь серую от пыли, рубаху и высокие сапоги. Длинный узкий меч и нож висели на боку. С ходу расстегнув ремень, на котором висели ножны меча, он отбросил его в угол, где меч, глухо звякнув, все же остался стоять в вертикальном положении, упершись верхней гардой в угол. Кален плюхнулся в кресло, стоящее перед моим столом, и закинул ногу за ногу. Я поставил перо в чернильницу, хрустнул пальцам, и, опершись локтями о стол, заломил бровь, ожидая продолжения.

— Короче, граф, полная задница у нас! — произнес эльф, потирая тремя пальцами нос.

— Что ж такое могло произойти, что ты пришел ко мне немытый и небритый и сразу начал с нецензурщины, охарактеризовав ситуацию таким крайне негативным словом! — с улыбкой спросил я.

— Да нет, Эрландо, жопа, это слабо сказано! Это просто…

— Так, только тролльих ругательств тут не хватало! Ты нормально можешь сказать!?

— Короче, — Кален опустил ногу на пол, облокотился на колени, — кочевники осадили крепость Сарантай.

— Ну ни…чего себе! — закончил я. — И много их пришло?

— Тьма! Тысяч сорок, наверное!

— Мда… — теперь уже задумался я, скребя затылок.

Со дня отъезда Терена прошло около месяца. Через четыре дня я отправил своего епископа под надежной охраной с двумя сундуками золота и грамотами о передаче земли графа эл Солена.

Я был занят документами и нарезкой земли новоприбывшим крестьянам. Многие приходили с семьями и со всем домашним скарбом, а другие лишь с небольшим узелком за плечами, ведя за руку жену и малых детей, сидящих в платке на спине. Такими были в основном молодые семьи, родители которых — бедные крестьяне, не могущие дать детям ни земли, ни дома. А, после того, как многие прослышали о том, что граф Эрландо садит на свои земли и даже дает подъемные, за прошедший месяц людей на моих землях значительно увеличилось. Теперь я мог поднять со своих земель девяносто три окружных, до этого было шестьдесят пять. И народ продолжал идти!

Вот и сейчас раздался стук в дверь, и дворецкий, просунув голову в приоткрывшуюся щель, с немым вопросом уставился на меня. Тяжко вздохнув, я кивнул.

За прошедшие дни мне настолько надоела фраза: «Господин граф, к вам переселенцы», и ответ: «Пусть войдут», что мы понимали теперь друг друга с полувзгляда.

В комнату вошел молодой парень в серых холщовых штанах, льняной рубахе и истоптанных ботинках на босую ногу. Рядом с ним стояла молоденькая девчушка, лат семнадцати, с округлым животиком, в белой блузе, синем сарафане и в поношенных ботиночках на ногах. Ее муж был ненамного старше её, лет двадцати с небольшим. Вот вам и новая молодая семья в моих землях.