Тимофей Клыков: Кей-пи, летопись боевого кота. Том I

По солнечной брусчатой дорожке весёлой и дружной гурьбой шли студенты. Среди них выделялась девушка с ярко-медной шевелюрой. Внешне и своим характером она была похоже на львицу. Её боялись даже парни, как никак кандидат в мастера спорта по карате!

Стелла с лёгкой улыбкой на лице слушала как её что-то рассказывала подруга. Вскоре она удивилась, услышав поразительную новость, и, приблизившись, воскликнула:

— Ты это серьёзно? — всё не могла она поверить. Удивлённая Стелла на миг отключилась от мира, приложив пальчик к подбородку, задумалась.

И в этот миг некто страстно пожамкал её попу.

— Что за!!! — вскрикнула она и на секунду превратилась в испуганного кролика. Но спустя секунду Стелла была похожа на дикую львицу, которая рыкнула во весь голос: — Киран!!!

Светловолосый юноша с озорными и хитрыми глазами невинно ей улыбнулся:

— А… в чём дело госпожа Стелла? — прикинулся он дурачком.

Только каждый видел с какой радостью он смотрел на свою руку. Сжимая и разжимая её, он высекал в своей памяти на долгие года, те чудесные ощущения!

Девушка-львица с красным лицом была похожа на раскалённый чайник, который дымился…

— Убью, убью, убью… — цедила она сквозь зубы, пока не взорвалась: — Умри, развратник!

Подскочив к нему, каратистка с разворота выстрелила ногой.

Юноша попытался отскочить, но не успел. Мощный удар отбросил его на несколько шагов назад. Он скрючился, ловя ртом воздух. К тому же, юноша всё ещё не поймал равновесие, — он мог вот-вот упасть. В попытке устоять на ногах, Киран отступил ещё на один шаг назад. Вот только ему крайне сильно не повезло. Позади него был мальчик, который гонял мячик по брусчатой дорожке!

Наступив на футбольный мяч, юноша окончательно потерял равновесие и стал падать. Всё бы ничего, но он падал на проезжую часть дороги!

Увидев, как на него мчится грузовик, Киран только и успел промолвить:

— Писец…

Последовал стремительный чудовищный удар, взрыв боли…и темнота, в которой довольно скоро появился яркий свет. Он инстинктивно поплыл туда, гребя руками изо всех сил.

Спустя какое-то время он оказался во свете. И не было ничего кроме этого яркого света.

— Ау, есть кто-нибудь дома? — кричал юноша, пытаясь привлечь к себе внимание.

Но всё было тщетно. Сколько бы он не звал, сколько бы не плыл, шёл, бежал — ничего не изменялось. Был только свет и он.

Это что — моё наказание? Я что — так и умер за то, что просто пощупал чью-то попку?!! Бред. Это не справедливо!!!

— Это же был просто десерт, я не отведал самого вкусного!!! — возмущённо крикнул юноша.

Другие парни кушали самое вкусное, роняли на кровать многих девушек, наваливались на них, делали самое-самое замечательное, а он… так ничего и не отведал!!!

Прошло много времени… Киран с тоски взвыл:

— Если ты вернёшь меня к жизни, то я обещаю, что больше не буду без разрешения лапать девушек, — крепко пообещал юноша.

Никто не знал каких трудов ему стоило принять такое тяжёлое решение.

Вот только в ответ была тишина. Никто не ответил и продолжил оставаться один со светом.

Спустя года юноша с большим трудом, с чудовищным скрипом громко пообещал:

— Я останусь целомудренным, не буду вообще касаться девушек!

В конце концов, есть много чего интересного кроме девушек: еда, чтение, музыка…

Через какое-то время Киран не выдержал и обессиленно тихо произнёс:

— Я стану евнухом…

И как в насмешку тотчас возник водоворот, который затянул юношу в неизвестность…

В светлом пространстве знойная красавица потягивала сок из трубочки, сидя в плетёном мягком кресле. Девушка бесконечно долго жила во свете. Она даже научилась кое-чем управлять. И как итог ей удалось довольно комфортно проводить время.

Внезапно недалеко перед ней появился водоворот, и оттуда выплюнуло некого юношу. Пролетев кубарем с десяток метров, он остановился.

Когда Киран встал на ноги, то заметил знойную красавицу.

— Когда есть такая красота в мире, как я могу быть евнухом? — бессовестно отказался от своего обещания юноша.

Киран обтряхнул несуществующую пыль от одежды, в которой был одет перед смертью: в светлых брюках и рубашке, после чего ослепительно улыбнулся и а-ля Казанова начал произносить сладкие речи:

— О дева чистой красоты, о муза для моей души… Ты словно роза на холме, благоухаешь даже мне.