Игорь Осипов - Как я стал боевым магом (СИ)

Девушка что-то отрывисто пискнула, но под хмурым взглядом сразу прикусила губу.

Я заметил, как паренёк, бегавший в магазин, стиснул кулаки и скулы, но остался сидеть на месте. Белкин меж тем злым взглядом прошёлся по Оксане и Ольхе и обратился ко мне.

— Первый же день на рабочем месте пьянствовать? Похвально.

Это все что он сказал, прежде чем выйти.

Дверь хлопнула, а по комнате прошёлся дружный выдох.

— Ну-с, приступим, — проговорил пожилой, — Антон, доставай.

Паренёк вытащил из пакета бутылочку водки и поставил её на стол.

— Хрен с этим дебилом, — продолжил «пенсионер», - он только и умеет, что настроение портить. Я Максим Евгеньевич, Чупыркин моя фамилия. Я маг общего профиля и по совместительству зам главы коллектива, — обратился он ко мне, а потом перевёл взгляд на девушку. — Светочка не стой, солнышко ты наше ясное, — пощёлкал пальцами в воздухе старик, — приди в себя, тю на этого пидораса. Он попыжется, попыжется и уйдёт. Он же специально это для наших новеньких разыграл.

— И что? На него никакой управы нет? — спросил я, показав пальцем через спину на дверь, в которую вышел Белкин.

— Сложно тут. На бумаги ему чихать. Уж не знаю под кем он там ходит, но, помнится, Григорий Петелькин заерепенился, у Белуги крышу сорвало. Он его вместе с легковушкой по потолку раскатал. Приезжали из органов, покрутились, да и уехали. А с этого как с гуся вода.

— Я ему потом всё-рно шею сверну, — прошептала Света.

Звероватый своей лапищей скрутил пробку и разлил по стопарикам.

— Ладно о грустном. Я остальных представлю. Это наш начальник, — показал на здоровяка Максим Евгеньевич, — Кирилл Андреевич Семерский. Он у нас не маг, а из обыкновенных. Раньше в десанте служил, а потом по ранению перевели к нам. Он в чине капитана трудится. Ставить не магов во главе магической группы частая практика, типа, нас побаиваются и перестраховываются. Антон Светликов у нас маг-целитель штатный. Вовка жаль на задании, тот тоже маг общей практики. А это наша звезда — Светлана Мрак. Это псевдоним такой. Она у меня на попечении, заодно водителем трудится.

— Она не человек? — осторожно переспросил я, ухватившись за слово «на попечении». Одновременно с этим всплыла история, рассказанная Белкиным про сына. Полковник, должно быть, совсем ум тронулся, раз на всю нечисть как цепной пес без причины кидается.

— Так получилось. Несчастный случай. Она у нас ныне вампирша.

— Даже так?

— Занимательная история получилась. Попала под раздачу упыря в период экстракции у того, получила вамп-зачаток, исключили из списка живых. Если бы пораньше немного нашли её между гаражей тогда, то спасли, целители при скорой проинструктированы на такие случаи. Ей ещё повезло, что она на меня наткнулась, иначе бы от первичного голода наломала дров, её и убили. Я совершенно случайно там проходил, заявление отрабатывал. Они же как наркоши совсем, новообращённые вампиры. И не отличишь сразу, а обычный человек, вообще, не увидит разницы. Да и незачем им знать.

— Я не знаком с вампирской тематикой. Я, вообще, подозревал, что вампиры — не более чем сказка.

— Не сказка, это их в столице почти нет, потому и не видел. Она потом сама всё расскажет, если захочет. Да, кстати, — поднял громкость пенсионер и махнул рукой в угол, — это Марфа.

Я повернул голову и увидел привидение. Самое настоящее, чем-то похожее на того призрака-книгочея в лагере. Женщина средних лет в народном костюме прозрачными как сигаретный дым пальцами вышивала какой-то узор на туманной ткани. По тоскливому лицу текли призрачные слезы.

— Чейное оно?

— Тоже моё, — ответил пенсионер. — Невинно убиенная крепостная. У меня, вообще, целая коллекция привидений. Штук семь. Но остальные на даче. Там и монахи, и дети, и даже из новых один есть, лётчик-истребитель. Со Второй Мировой остался. А Марфу здесь оставил. Она вместо дежурного освещения работает. Сидит себе потихоньку вышивает сама себе, тусклое свечение отбрасывает.

Вампирша вздохнула и с удручённым видом положила руку под подбородок. Видимо, Максим Евгеньевич любил долгие монологи. Тем временем Семерский ловко нарезал огурцы и колбасу, а затем без лишних слов расставил перед всеми крохотные ёмкости со спиртным напитком. Лишь потом он басовитым «кхе — кхе» прервал Чупыркина.

— А что ж ты молчал, Кирилл, что готово уже? — шуточной укоризной произнёс тот.

— А чётя обрывать, Генич? Тя либо молча слушать поддакивая, либо сразу лопатой насмерть.