Нат Касс - Тени Прошлого

Конечно, я знал, что я-то и вправду увижу мою Сай очень скоро. Но мне все равно стало невыносимо грустно: для нее самой к тому моменту пройдут уже целых девяносто три долгих года. Увижу — мою ли Сай?..

— Тебе нужно будет вернуть девочку домой, — мягко сказал мне мой зеленый и чешуйчатый наставник, вырывая из плена накатившей тоски. — Такому сильному магу нельзя находиться в ослабевшем Мире. Мало ли, что он может натворить, убедившись в собственной непобедимости и упиваясь ей. А Сай, сколь могущественной волшебницей она бы ни была, все равно подвержена обычным человеческим чувствам. Как и все мы. Да и вернуться сама в первый раз не сможет: она хоть и необычайно даже для своего рода одаренный темный маг, но все же не Ураган.

— Да. Конечно, — я покачал головой, пытаясь усилием воли снова заставить себя мыслить, сбежать из безжалостно наползающего тумана бессилия и безразличия. Как и следовало ожидать, прекрасное настроение, верно сопровождавшее меня все утро, кануло в небытие.

Однако слишком долго грустить я не только не хотел, но и не мог: уже давно окончательно убедился, что способность самоотверженно депрессовать никогда не входила в список моих талантов. И даже смирился с этим прискорбным фактом. Предаваться унынию следует старательно и с полной самоотдачей — я же столь мощной силой воли явно не обладал: моих скромных усилий хватило только на изучение многовековой истории магии и весьма мазохистские продолжительные тренировки под неусыпным присмотром обожающего поизмываться над ученичками, обожаемого Рифарда Хайта.

К тому же, меня ждали дела. А занятость — самое лучшее лекарство от грусти. А в большинстве случаев еще и оплачиваемое.

— Ты что, прямо сейчас вознамерился избавлять Мир от опасности? — вкрадчиво поинтересовался дракон. — Желание, конечно, геройское, но не то чтобы самое разумное…

— Нуу… да, сейчас. А почему нет? Ведь надо же. Или потом? — изумился я и совсем перестал что-либо понимать.

— А толку-то от тебя сейчас. Вот у Сай только что появилось много времени для отдыха, раз уж она появляется на свет богатенькой баловницей судьбы. А вот тебе, друг мой Альвер, такое великолепие сейчас не светит. Так что лучше поспал бы до завтра, герой-любовник, — насмешливо молвил Велатриан с убийственной иронией.

Похоже, я все-таки умудрился покраснеть, хотя такого со мной не случалось уже давненько: лет сорок минимум. Какое странное ощущение…

В исполнении счастливого обладателя громоподобного рыка сие ехидное изречение становилось втройне внушительным. Честно говоря, я не хило так смутился. Пробормотал что-то не особо наделенное разумностью и осмысленностью и воровато огляделся в поисках моральной поддержки, чем еще больше развеселил излишне осведомленного дракона.

Хоть не разгневал — уже хорошо. А то наслушался в детстве соответствующих душещипательных и ужасающих легенд… между прочим, уже порядком забытых, но именно сейчас красочными картинками всплывающих перед моим необузданным воображением мечтателя.

Дракон, тем временем, уже откровенно надо мной хохотал. Не будь я абсолютно уверен в том, что имею непередаваемое счастье слышать заливистый веселый смех, непременно подумал бы, что на улице начинается страшный шторм, сопровождаемый аккомпанементом оглушительных раскатов грома. И бросился бы всех подряд об этом оповещать. Уж не знаю, зачем, наверное, чтобы сыграть свою посильную роль во всеобщем хаосе.

Однако сейчас я только совершил отчаянную попытку придать своему лицу оскорбленное выражение — не за себя, за свою даму сердца.

Правда, сама Сай один раз ненароком упомянула, что терпеть не может это слово и всерьез предпочла бы, чтобы ее величали ведьмой. Да еще и сочла бы это за превеликий комплимент и принялась неустанно радоваться наличию в ее жизни таких милых людей, которые полностью понимают и принимают ее колдовскую натуру.

Ладно, так и быть. За свою ведьму сердца.

С треском провалился. Рассмеялся сам над собой. Все-таки самоирония — великая штука.

— Какой ты все-таки обаятельный драконище, Ураган, — продолжал веселиться Велатриан, хотя от него было удивительно слышать устоявшиеся речевые обороты с использованием названия его собственного биологического вида. — Проложил путь к сердцу не только моих сородичей, но и к сердцу неприступной нат Сайонарис. Вот это я понимаю, харизма!

И попробуй еще пойми, издевается ли он или на самом деле делает мне комплимент. Ведь это примерно как «ведьма», только «обаятельный».