Вера Кримпэлл - Яд суккуба

Тяжело вздохнула и бросила последний взгляд в зеркало. Отуда на меня смотрела сексапильная брюнетка и даже ее самые обычные карие глаза стали какими-то притягательными. Суккуб, одним словом.

Вышла из комнаты и сбежала вниз по лестнице в просторный холл, где уже ожидал Хантер.

Проигнорировав мое желание прошмыгнуть мимо, он словил меня и запечатлел быстрый поцелуй на губах.

— Прекрасно выглядишь, любовь моя, — промурлыкал нахал на ухо и, очертив пальцем контур лица, повел к входной двери, аккуратно придерживая за талию.

Как я еще сама с ним рычать не начала, не знаю. Порой появлялось просто непередаваемое желание покусать… причем изредка не только от злости. Но у вервольфа чуйка на мое внутреннее состояние была колоссальная и еще ни разу за те три дня, что мы провели под одной крышей он не преступил той незримой черты, за которой его не ждало бы ничего кроме летящих в его непутевую голову вещей. Наоборот, он каким-то образом заставлял перегореть старые обиды и не забывал постоянно подбрасывать хворост во всё нарстающийся костер моих желаний и чувств. И я не на шутку боялась, что к тому времени, как он отпустит, я уже не захочу уходить. А еще я боялась сегодняшнего дня, потому что как бы не уговаривала Хантера не ехать со мной к отцу, он меня и слушать не хотел. Не знаю, как отреагирует на него отец, но мне самой было немного не по себе. Обычно, вот такие вот визиты с молодым человеком к родителям подразумевают наличие неких отношений. Но не было у нас никаких отношений!

— Радость моя, не переживай, все будет хорошо, — открывая передо мной заднюю дверцу своего джипа, шепнул Хантер.

— А я и не переживаю, — буркнула, устраиваясь на сидении.

Но, конечно же, это был обман. Переживала, еще и как. Отец-то, может быть, и не будет особо допытываться, а вот его жена… ну, она вообще любила совать свой носик кругом.

И как в итоге оказалось переживала я отнюдь не зря. Буквально спустя час, как мы переступили порог городской квартиры отца, оба были очарованы обаянием и мужественностью Хантер. А папенька так вообще выдал, что зная, что его дочь в таких надежных руках, он может быть спокоен. Можно подумать, раньше он так уж сильно переживал! Словом, от отца я уходила нахохлившаяся и надутая. Неужели вервольфу обязательно нужно было быть сегодня таким милым?

А уже к следующему утру я решила не ерепениться больше, просто жить дальше и будь что будет. Меня морально изматывала эта постоянная необходимость бороться и с собой, и со своей сущностью и с Хантером. Тем более где-то глубоко в душе я уже осознавала, что никуда от него не денусь. Так есть ли смысл измываться над собой? Снова и снова доказывать самой себе, что это недостойно испытывать симпатию к тому, кто вел себя со мной так, как он? И тут же самой становиться на его защиту, вспоминая и свое спасение, и последующие за ним дни, и его объяснения?

Решив так, я согласилась на его предложение с работой и больше не кривилась при любой его попытке провести время вместе. Просто старалась избегать его и не подпускать еще ближе к своему сердцу. Увы, не особо успешно…

Осталось всего три недели, а там будет видно…

— Отчет готов? — подошла ко мне волчица и по совместительству начальница моего отдела. — Как проходит акклиматизация на новом месте?

— Первом рабочем месте, — улыбнулась я очень приятной женщине. — Нормально.

— Ребята не сильно достают? — кивнула в сторону обычных парней.

— Нет, — снова улыбнулась я, вспомнив визит Хантера на второй день моей работы. Ему потребовалось всего несколько минут и пара слов, чтобы те даже думать забыли смотреть в мою сторону. Хотя, конечно, сначала они удивительно как глаза об меня не сломали.

— Вот, отчет, — протянула стопку бумаг начальнице.

Это был мой первый анализ, можно сказать, проверка на профпригодность. И я несколько нервничала.

— Не переживай, — подмигнула мне волчица, — уверена, тут, — она взмахнула файлами, — все ок.

Я скромно улыбнулась и начала собираться домой… в смысле, к Хантеру. Наверняка он уже ждет меня внизу.

Вообще за эту неделю совместные поездки на работу и с работы, обеды и ужины стали какими-то привычными и сам мужчина тоже вроде как стал неотъемлемой частью моей жизни. Так быстро я привыкла к легким поцелуям утром, когда встречались днем и обязательно вечером, привыкла быть «любимой», «родной», «радостью» и «его жизнью», с котрой разве что пылинки не сдувают и всегда пытаются во всем угодить, сделать дни яркими. Он никогда не дарил мне цветы и, уверена, нарычал бы, заикнись я хоть раз поблагодарить его за прекрасные букеты, которые каждое утро находились то на тумбочке у кровати, то на трюмо, то просто на полу. Каждый вечер мы ужинали в разным местах, пока не нашли оптимальный для нас двоих вариант — уютное и не сильно шумное кафе-бар. Мне импонировало то, что ни разу с тех пор, как сошла на нет моя горячка он не предпринял попытки затащить меня в свою постель, при этом не забывая весьма неоднозначно, но в то же время ненавязчиво, давать понять, что стоит только намекнуть и он весь тут же будет моим. Незаметно даже для меня самой, всего за какую-то жалкую неделю, он влез мне под кожу и теперь не только моя суккуба была готова урчать от удовольствия в его сильных руках, но и все мое существо тоже.