Катарина Керр - Дни изгнания

И долгие годы люди, живущие близ Дрэйвлока, слышали баньши – так они считали – завывавшего в уединенных местах во время полнолуния. Со временем он появлялся все реже, а через много-много лет совсем пропал, и никто его больше не слышал.

Алар шесть ночей оставался возле разрушенного дана, ожидая новостей об отце Родри. На седьмой день им пришлось переместиться севернее, потому что животным требовались пастбища. Проведя там еще два дня, алар все же разделился, желая помочь Родри. Калондериэль и его дружина вместе с женами и детьми, вся магическая компания Адерина и, разумеется, сам Родри, перебрались оттуда и увели с собой табун лошадей, чтобы лучшие пастбища остались овцам. Они разбили лагерь на границе Элдиса и каждую ночь выставляли часовых, остерегаясь ненавистных круглоухих. Маги ежедневно искали Девабериэля с помощью магического кристалла. Найти-то его было несложно, но он все ехал на север, не зная, что его давно потерянный сын ждет его на границе.

Все это время Родри боролся с собой, но его по-прежнему тянуло к Джилл. Он всю свою жизнь, с самой первой встречи, мечтал, что будет с ней всегда. Теперь он снова обрел ее – так он считал – и прежняя привязанность вспыхнула, как разгорается прикрытый дерном костер, если откинуть несколько комков земли. Он ухаживал за ней, словно она была молоденькой девчонкой: шел рядом, когда она гуляла; дарил ей цветы; старался сесть возле нее, когда они обедали или ужинали. В основном она принимала эти ухаживания очень холодно, но иногда смягчалась, если разговор заходил о тех, кого они знавали, или о том, что они вместе делали когда-то давно, в его прежней жизни, задолго до того, как он стал «серебряным кинжалом».

Как-то утром Родри пошел поискать Джилл и нашел ее на берегу реки возле палатки Адерина. Видимо, она только что искупалась и теперь расчесывала мокрые волосы. Рядом сидел и болтал о чем-то Саламандр. Когда Родри подошел, брат повернулся к нему.

– Я поеду сегодня на поиски отца. Видимо, гонцы Кела не сумели его найти, и я прямо представляю себе картину, как годы и годы все они мотаются туда-сюда по равнинам, все время оказываются рядом с друг с другом, но не встречаются, и все это тянется бесконечно…

– Я и сам уже тачал тревожиться, и благодарю тебя, но, может, мне следует поехать с тобой? В конце концов именно я хочу его увидеть.

– Адерин сказал, что твое место – здесь, – заметила Джилл. – Он пока не хочет, чтобы ты странствовал по равнинам.

– Хорошо, но в чем дело?

– Этого он мне не сказал.

– Но я хотел бы знать…

– Придержи коней, брат мой, – прервал его Саламандр. – У нас есть обычай: что мудрейший – то есть маг – скажет, то мы и делаем. Это, кстати, одна из причин, почему я никогда не стремился к этому высокому званию. Я немного владею двеомером, но вот мудрости, чтобы руководить Народом… В общем, я пока даже пробовать не хочу.

– Это доказывает, – спокойно сказала Джилл, – что крупица мудрости у тебя все же есть. – Она встала, держа в руках костяную расческу. – Я иду в лагерь.

– Я с тобой.

Родри тоже вскочил, но она нахмурилась.

– Ты когда-нибудь прекратишь меня преследовать?

– Слушай, любовь моя…

– Не смей меня так называть.

В ее холодном и резком голосе прозвучали такие повелительные нотки, что Родри сел на землю и молча смотрел, как она удаляется. Саламандр сделал вид, что рассматривает что-то в речке.

– Так, – сказал он, наконец. Я хочу взять с собой вьючную лошадь. Ты поможешь мне собраться?

На следующий день Родри поехал верхом подальше на луга, похожие на зеленое море; дул ветерок, и высокая трава колыхалась и вздыхала, как волны. Он долго ехал верхом под горячим летним солнышком, смотрел, как колышется трава и ни о чем не думал. И вдруг сообразил, что не помнит, как его зовут. Он выругался и сильно ударил себя поводьями по ноге, но это не помогло, имя пряталось от него, пока он не повернул назад в лагерь.

– Родри Майлвад! – сказал он тогда вслух и рассмеялся. – Ох, да никакой я не Майлвад, и никогда им не был. Может, потому и забыл? Но и Родри – сын Девабериэля тоже звучит странно. Как по-твоему? Каким именем я должен называться?

Лошадь фыркнула и замотала головой, словно говоря, что ей совершенно все равно.

Он вернулся в лагерь, где в табуне его ждал Калондериэль. Воинский предводитель помог расседлать лошадь, отправил ее к остальным, и все это молча, так что Родри понял – что-то случилось.