Оксана Усенко - Мир синих глубин

Ивран не верил в пророчество. А точнее он ненавидел его — ведь именно из-за него уже было потеряно столько жизней, в том числе и Атрана. Он не понимал Императора позволяющего приносить такие жертвы. Ведь он мог запретить! Мог запретить, и никто б не ослушался. У него всегда была такая возможность. Но император жил, как и его мать, и брат, верой в чудо, и позволял собственному народу верить в него и приносить во имя его исполнения любую жертву… Свобода веры и выбора… Бред! Император же закрыл ее данные, как только понял, что Ольга такое! Неужели просто для перепроверки?

Ивран вызвался помогать Ольге спасать Тамаза не только от большого уважения к этому бунтарю, что, впрочем, тоже было, но и из-за того, что не верил в непогрешимость идей Белой Лилии. Он хотел доказать Императору, что вера в правильность ее действий — глупа! Он знал, что принц понесется сам искать Белую лилию. Мурад не мог поступить иначе. Сам — потому, что император запретит спасать одного ценой жизни многих, как и оспаривать решение Ольги. Ивран солгал — скажи Ольга Императору, что Тамаза следует спасать всей страной — и вся страна пошла б… Речи о том, что ее не отпустят не могло быть. Но она предпочла рисковать своим хвостом. Только своим. Мурад не столь рационален, как его отец, к тому же молод. Принц не смог просто ждать, воздерживаясь от любых действий только веря в правильность действий Ольги. Только не он, всегда уверенный в своих силах и стремящийся спасти слабых… К тому же — он ее любил. А влюбленный азраи не намного рациональней блаженного…

Тамаз предполагал, что кто-то точно погибнет, и скорей всего Мурад. Ивран хотел, чтоб император ощутил, как это — терять родного человека во имя веры в сказку. Чтоб осознал — боль от потери дорогого человека не компенсируется ничем. Хотел, чтоб Император прекратил верить в пророчество, в особенную Белую Лилию, азраи способную понимать всех. Способную менять всех… Всех примирить… Таких не бывает… Всех понять и примирить невозможно…

Он ошибся. Вопреки логике и здравому смыслу, вопреки всем исходным, Ольга вписалась в пророчество. Проскользнула змеей в невообразимый зазор между «убила» и «почти убила». Досталось всем, но… все выжили. Как?!

Сейчас, изучая ее данные, любезно предоставленные ему Императором, Ивран понимал, что только она так и могла. Только азраи, у которой вся конструкция организма держится на невозможной мутации, может быть настолько любима Судьбой, чтоб спасти всех — кто ей дорог. Спасти, не смотря на возможности их собственных организмов! Оказалось древнее пророчество ей не указ — она буквально остановила отмирание их клеток по пути домой! Как!??

Для Иврана, увлекающего наукой, наблюдаемый нонсенс был сродни апокалипсиса. Это, как видеть не поддающуюся земному притяжению висящую в воздухе скалу, или воду, не закипающую, а замерзающую при повышении температуру до 100 градусов Цельсия. Этого быть не могло… Ольги, живой и существующей, в принципе, быть не могло, судя по данным исследований. Не удивительно, что активатор, соприкоснувшись с ней, разрушился. Но… она была. И они с принцем были вместе уже несколько дней, отделенные от всех тройным защитным полем… Император позаботился, чтоб им не помешали… Он вообще не боится, что при плохом настроении она и от принца мало оставит? Ее способности и последствия от действий невозможно предсказать. Дети от Белой лилии… Да, это, конечно, важно для всех азраи, но что-то подсказывало Иврану, что в данном случае дети — не главные. Император просто согласился с очередным несуразным решением, предоставляя ей самой и хранящей ее судьбе, решать вопрос. Точно так же, как отнесся к действиям самого Иврана. Ему простили все именно потому, что он действовал по желанию Ольги.

Самое смешное, что Тараза говорила, о ее праве — девочка просто не поверила. И, зная Ольгу, не скоро поверит в правильность и неоспоримость всех своих решений.

Утро заглянуло в комнату тонким лучом света… Он играл на стенах, отражался тонким мерехтением от украшений, растений, стен… Подняв голову, Ольга увидела рядом спящего Мурада… Прошлая ночь осталась в память смазанным впечатлением, горько-сладким привкусом… Он спал… И она могла позволить себе просто полюбоваться, не думая о том, что у нее осталось шесть дней… Не боясь кинуться ему на шею с криками «не уходи», «полюби меня…»

— Ты считаешь, что я тебя не люблю, — послышался тихий грустный голос, заставивший Ольгу вздрогнуть от неожиданности.