Галина Липатова - Мне отмщение

– Конечно. Потому что память останется прежней, – Севея подошла ближе, усилила нажим силы. – Разум и дух будут другими. Я стара, падшая, очень стара. Но я могу пожить еще в твоем юном и прекрасном теле. И зачать нового сына… потому что этот переселения не переживет.

Амнэр слышала легенды о подобном, но не знала ни одного случая настоящей подмены. Впрочем, это не значило, что такого не могло быть. Севея слишком уверенно об этом говорила, значит, она знает, что это возможно.

– Ты с ума сошла, Севея! – не выдержала Фойла. – Эта практика запрещена, это путь к скверне!

Жрица Килвис рассмеялась:

– Оскверненную уже не осквернить. А когда все свершится, уже будет поздно что-то делать. Или ты, Фойла, против нас?

– Я против этого безумия, – жестко ответила Фойла.

И в этот миг в тайном убежище Сайндарикарила именно безумие и началось.

Севея мгновенно подхватила нити сил от своих единомышленников, сплела их в один могучий поток и обрушила его на Амнэр.

Щиты дрогнули, прогнулись под напором такой невиданной мощи. И Амнэр бы не успела ничего противопоставить этой атаке, если бы не раскол внутри Сайндарикарила. Фойла, Моан, Соэрас и присоединившиеся к ним Наоль и ее супруг тоже объединили свои силы, направив их на защиту Амнэр.

Амнэр не боялась собственной гибели. Но дитя свое желала защитить любой ценой. И она, призвав всю свою силу до последней капли, окружила огонек новой жизни внутри себя непроницаемым коконом. И сама вошла в этот кокон, всю свою суть, душу и разум вплела в него и упала с ним в самые глубины… туда, откуда их не смогла бы достать вся объединенная сила Сайндарикарила.

А Севея, наконец пробив щиты, увидела, что Амнэр обманула ее. И всех мятежных Сайндарикарил тоже.

Там, где должен был быть разум падшей жрицы, оказалась лишь глухая черная стена, одно прикосновение к которой вызывало невыносимую боль. И старая леди Сайндарикарил поняла: это и есть то самое раэтское безумие, сила, дарованная раэтам их мрачной богиней Майринтой. Амнэр, став матерью ребенка с раэтской кровью, невольно получила доступ к этой силе. Сумела ли она сама ее призвать, или это была самозащита ее нерожденного сына – Севея понять не успела. Сгорела в этой черноте.

Ярость Кодина и его соратников обратилась на тех, кто посмел пойти против них.

Силы оказались неравны. Хоть Фойла, Наоль и ее супруг были искусны в Сайндарикариле, а Соэрас и Моан довольно сильны, впятером они не могли противостоять остальным.

Дверь тайного хода дрогнула под страшным ударом. Охваченные жаром сражения внутри Сайндарикарила, мятежные лорды и леди не услышали этого… а когда наконец заметили, было поздно.

Дверь развалилась на обломки и в зал ворвался Левдес с перекошенным от ярости лицом и оскаленными клыками, сжимающий здоровенный топор, за ним вбежала Левейя и бросилась к лежащей на полу Амнэр.

А за ними в зал вошел Морган.

Его глаза пылали синим огнем, и едва он вступил в тайное убежище Сайндарикарила, как вся сеть сил свернулась и стекла к нему, и он оборвал все нити. Лорды и леди Сайндарикарил замерли в оцепенении. Левдес стоял на пороге с топором, и было видно, что он на грани, еще немного – и впадет в безумие, и тогда здесь начнется кровавая каша. Морган прошел в центр зала, где лежала сломанной куклой Амнэр, у которой на коленях сидела плачущая Левейя, держа ее голову за виски. Не дойдя двух шагов до Амнэр, Морган остановился, повернулся к Сайндарикарил.

И в зале резко потемнело, ударила стужа, сковывая льдом до плеч всех, кроме самого Моргана, Левейи, Амнэр, Левдеса и тех пятерых, кто противостоял Сайндарикарилу.

– Вы думали, что нашли способ обойти клятву, – тихо сказал Морган. – У вас почти получилось. Но в трусости и подлости своей вы ударили не в меня. Что ж. Если бы вы пошли против меня, я мог бы пощадить тех, кто искренне счел себя оскорбленным, кто имел основания мстить мне. Но подлости я вам не прощу. Пощады не будет никому. Те, кто остался верен клятве, будут вознаграждены.

Он подошел к Амнэр и сел на пол рядом с ней. Видел – она жива. Ребенок жив. Но… ее окутывало такое странное и могучее сплетение сил, что даже страшно было прикасаться к ней.

– Мой король… – прошептала Левейя. – Она… я… я предупреждала ее… но она все равно…

Морган кивнул. Приказал:

– Мятежников оставить здесь. Ко мне сюда немедленно – жрицу Кайелис.

Подождал, пока все, кроме замороженных, покинут зал. И только тогда дал волю гневу.