Александра Лисина - Мэтр на охоте

Слегка растерявшись от неожиданности, магистр все же сообразил, что от него требуется, и поспешил сжать переданную насмешницей следилку.

Над артефактом, едва сработал рунный ключ, возникло надменное лицо отпрыска господина наблюдающего, а затем зазвучал и высокомерный голос: «И ты тут, Невзун. Снюхался с этими падальщиками, да? Небось обломали тебе зубы наши старшие? А теперь примчался за помощью этого недоумка, чтобы прыгать вокруг них уже на пару?»

Чуть позже тот же голос, только истерично-ненавидящий, взвыл: «Темные твари! Уничтожу вас всех! Давить вас надо было еще тогда! Убийцы! Упыри! Будьте вы про!..»

После чего изображение сразу сменилось, и вместо молодого графа возникло совсем другое лицо — обреченное, уставшее, но полное такой уверенности в своей правоте, что от сочетания с тем, что говорил светлый, становилось жутко.

«Это кто-то, кто хорошо знает наш распорядок. Видит регулярно наши ауры. Думаю, что он общается с каждым из нас едва ли не каждый день. Для ректора он слишком хорош, хотя… Я уже ничему не удивлюсь. Ему ведь не все подходят: говорят, он приглашает лишь тех, кто больше других способен к темному искусству».

Шипение и кратковременный обрыв записи.

«Темных осталось мало. В Сазуле война — нежить и все такое. Армия не справляется, окраины обезлюдели, крестьяне бегут. А мы можем хоть что-то… Только за это приходится дорого платить».

Снова шипение. И еще один обрыв, за которым не слышно моего голоса.

«Когда ему кто-то нужен, он присылает вестника. Обычный листок бумаги, сложенный в виде птицы. Подбрасывает в комнаты, под парты, в книгохранилище. Однажды даже у Ворга в лечебнице под труп подложил. Хорошо, что старик в тот день задержался и ничего не заметил. Он просто указывает, где найти тут или иную книгу. Мы находим, учим, потом возвращаем на то же место. Сроки тоже определяет он. Мы лишь выполняем».

Шипение.

«С нашего курса — трое. С четвертого и пятого — столько же. С третьего — де Регилль и его команда. Кто с седьмого и выше, я не знаю — мы их почти не видим. И они всегда в масках… У них точно есть выход в город, а подобрать бездомного или припозднившегося пьянчугу в подворотне — проще простого. Но порой и на нас самих тренируются, когда учитель велит. Он считает: мы должны знать, что делаем, и обязаны прочувствовать все на себе. Поэтому требует иногда, чтобы мы друг на друге… Без этого нас не допускают к самостоятельной практике. Думаешь, мы не знаем, каково это — лежать на жертвенном столе? А мы знаем. Все там когда-то были. Так что ты зря подумал о нас плохо. И мы всех излечиваем. Нам нужны только эмоции для ритуала».

Очередной пропуск, и снова — все тот же обреченный голос:

«Мы не видим карт — куда приведут, там и остаемся. На час или на всю ночь. Наши перстни на это время теряют активность, поэтому-то я и думаю, что помогает кто-то из преподавателей. Один раз были на заброшенном погосте — зомби поднимали. Другой — возле какой-то деревеньки, строили слабенький круг для преобразования нежити. А как-то раз нашу группу даже в окрестности столицы забросило. Там-то мы на второй пласт посвященных впервые и наткнулись».

Ректор с каменным лицом остановил запись и недобро глянул на внезапно побелевшего графа.

— Я чего-то не знаю, де Регилль? — неестественно ровно осведомился он, и господин надзирающий с видом человека, внезапно потерявшего смысл жизни, медленно опустился на место.

— Мой сын… Он тоже кого-то пытал?!

Вопрос ректора, если граф его и услышал, остался без ответа. Но этого уже не требовалось: в голосе светлого было столько тоски, столько жуткого понимания, смешанного с бессилием и ощущением собственной вины… Я был вынужден признать, что несколько перестарался, устраивая проверку для отца графенка. Он был буквально убит горем.

— Моя репутация уничтожена. Фамилия обесчещена. Не могу поверить, что это был мой сын… Святые небеса, что же мне делать?!

Когда он сгорбился и закрыл руками лицо, я с видом провинившегося ребенка взглянул на ректора, в глазах которого, обращенных на смущенного меня, появилось грозное предупреждение.

— Зато мы точно выяснили, что он ни при чем, — тихонько пробормотал я, потупившись. — И вообще, это было только предположение.

— Ваши предположения, Невзун, слишком дорого обходятся! — фыркнула маркиза. — К тому же ни одно из них так и не привело нас к результату!

— Вы сказали обо всех, — неожиданно поддержал ее мастер фон Берден. — Но виновного, как обещали, так и не нашли!