Сергей Кусков - Люди и боги

— Я не хочу подавить вас полностью, как вид, джедай, лишив всех привилегий. Но ограничить этот беспредел необходимо. Я не лишу вас творчества, вы и дальше будете подобны нам, но…

— Но мы будем знать свое место, — пискнул я, перебивая. — Знать, что мы всего лишь чьи-то комнатные собачки.

Звучало жалко.

— А давай спросим у той девочки в общаге, хочет ли она быть чьей-то комнатной собачкой? — сузились глаза Свкточки, за которыми прятался приступ гнева. — Жить в спокойствии, уюте и уверенности в завтрашнем дне? Учиться, работать, воспитывать детей? Или пусть эти ублюдки трахают её дальше?

— Знаешь, крошка, у некого шамана из племени Юду цели один в один как у тебя. — Я криво усмехнулся.

— Нет, милый, это скорее у тебя его цели, — парировала она. — Он хочет сместить равновесие, в целом оставив все по-прежнему. Я же это равновесие уничтожу. Вместе со свободой и демократией. Истинной свободой, данной вам по недоразумению и большой ошибке. И истинной демократией, возможностью самим принимать важные решения.

Она встала, задумчиво обошла меня кругом и величественно произнесла:

— А сейчас я последний раз спрашиваю, согласен ли ты встать под мои знамена? Я не хочу поработить этот мир, ты всё сам видел и понял. Вы просто не будете нами. У вас останется власть, множество уникальных способностей, доступных кроме вас разве что драконам. Ты не представляешь себе, насколько это большая честь!

— В обмен на цепи и промывание мозгов… Со спутников.

— Не только спутников. Спутники — первый этап.

Пауза.

— Да, цепи и промывание. Ограничение. Потому что без них ты сам видишь, что вы делаете с собой и планетой.

Я с иронией посмотрел ей в глаза:

— Позорим вас, высших существ.

Она пренебрежительно скривилась.

— Нет позора в поступках маленького неразумного ребенка. Но есть ответственность взрослых за его поведение.

— Нет.

— Что, «нет»? — не поняла она.

— Не хочу. Я не хочу становиться твоим слугой, местным локальным божком, Лилит.

Светочка приторно вздохнула.

— Подумай, в тебе говорят боль и обида. Но тебе нужно было дать урок, это необходимо, извини. Прости меня и взвесь всё заново, с холодной головой.

— Нет, ваше высочество, — выдавил я и спокойно, не менее величественно, улыбнулся. Там, в кафешке, я не мог принять решение. Теперь же его принял. Окончательное и бесповоротное. И пусть она меня сейчас убьёт, я не отступлюсь.

Лилит всё прочла по глазам. Я её не удивил — видимо, такой вариант просчитывался. Но ей было интересно с гастрономической точки зрения. Она выдавила покровительственный смешок:

— Почему? Скажи, просто интересно?

Я вновь сплюнул что-то кроваво-красное и посмотрел на неё. Без страха, даже с небольшим сочувствием. Как будто это не я лежу раненый и избитый у ее ног, а наоборот.

— Лицемерие. Ты не учла свое лицемерие, богиня.

Молчание. Она давала мне высказаться. Я продолжил:

— Твоё право собственности сказало гораздо больше, чем ты думаешь. Тебе плевать на нас, на этот мир. Пока мы принадлежим другому, ты борешься, суетишься, раздаешь обещания. А на деле всего лишь беспокоишься о собственном благополучии и благополучии своих подданных. НАСТОЯЩИХ подданных. Расы богов. А мы…

Мы всего лишь превратимся в двуногий скот, домашних животных. Не знаю, может драконам это и нравится, быть домашними животными, но я не хочу быть бесправной разменной монетой в играх суперрасы. Я тут недавно был в деревне у друга, а они как раз телёнка забивали. Знаешь, какие у него были глаза? У телёнка? Он всё прекрасно понимал. И мычал так жалостливо…

Лилит молчала, словно наслаждаясь моей тирадой.

— Ты можешь нас оболванить… пардон, улучшить. Сделать счастливыми. Можешь всем нам, каждому на планете, сделать золотые стойла. Но от этого мы не перестанем быть такими же бесправными, как тот телок. Пока мы не будем нужны, нам позволят жить в своё удовольствие, наслаждаясь новоприобретенным счастьем и миром. Но если возникнет необходимость, нас просто забьют. Тупо, всех сразу, как телят, как объекты собственности.

Да, твой хороший знакомый — равнодушный бог. Ему плевать на нас, каждого в отдельности. Но в целом он относится к нам как к детям, как к РАВНЫМ! А ты сделаешь из нас РАБОВ. Так что нет, Лилит. Я не хочу тебе помогать.

Пауза. Богиня переваривала, решая, что делать дальше. Я был не просто красноречив — каждое моё слово подтверждали колебания в подпространстве. Подпространство оно такое, колеблется вслед за эмоциями. Даже наши колдуны и просто сильные энергетически люди могут ощущать это, что уж говорить о ней. То есть, я закрыл переговоры, на которые она рассчитывала. Пусть даже поставив этим на себе крест.