Гэв Торп - Warhammer - Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I

— Теперь начнётся, — заявил Кригер, поднявшись на массивное возвышение и развалившись на огромном троне из резного и полированного дерева. Спинка трона была выполнена в виде крыльев огромной летучей мыши или дракона. Над головой Кригера нависал череп громадной летучей мыши. В её глазницах сияли сверкающие рубины.

Голос Кригера почему — то стал более глубоким, звучным и вызывающим трепет. Обладателю подобного голоса сложно было не поверить. Ульрика противилась этому побуждению, напоминая себе, что Кригер — злобный бездушный кровосос. Но почему — то некогда присущей ей горячности теперь достичь не удавалось. Сложно было думать о чём — то ином, кроме удовольствия от его последних объятий. Она недоумевала, как подобное могло произойти, а затем отбросила неуместную мысль.

Подобное случилось и ей необходимо этому сопротивляться. Только это ей и следует знать.

— Ульрика, талисман теперь мой. Скоро я стану Принцем ночи.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь.

— В древние времена сей талисман создал сам Великий некромант. Одним из многих присущих ему свойств является увеличение … влияния его владельца на Восставших.

— Зачем?

— Нагаш опасался возрастания их силы и видел в них потенциальных соперников. Он создал этот талисман и с его помощью подчинил своей воле многих Восставших — они стали его псами, существами, которых боятся и по сей день. Когда Алкадизаар одолел Нагаша, амулет был потерян. Столетиями им владели глупцы, которые не замечали его подлинной сущности. Этому пришёл конец. Сегодня ночью я заявил свои права на талисман, равно как и на трон фон Карштайна.

— Откуда тебе знать, что он по — прежнему действует спустя все эти годы?

— Нагаша не зря называют Великим некромантом. Созданные им предметы не теряют своих сил. Он был величайшим чародеем своего времени и величайшим некромантом всех времён. Никто и близко не понимает некромантскую магию так, как он. Я знаю, что Глаз действует. Я это ощущаю. И ты уже поддаёшься его влиянию.

Тон его голоса потряс Ульрику. Она никогда не слышала, чтобы кто — либо говорил таким торжествующий голосом.

— Что ты имеешь в виду? Как я должна ощутить его влияние?

Ульрика подозревала, что ответ ей уже известен.

— Потому что каждую ночь из последних трёх ты становишься на шаг ближе ко мне. Кажется, вполне справедливо, что рядом со мной окажется кто — то, чтобы разделить наслаждение моей победой. Ты станешь обладательницей вечной жизни.

У неё внезапно пересохло во рту. Ей хотелось закричать. Хотелось с воплями выбежать из зала. Хотелось вонзить нож в грудь этого бессмертного упыря. Но удивительно, значительная её часть почти с умилением была благодарна за предложение.

— Нет, — заставила она себя произнести.

— Да, — сказал он, прыгая на неё с обнажёнными клыками и горящими адским светом глазами.

Ульрика пыталась увернуться, но оказалась слишком медленной и ошеломлённой. Кригер легко поймал её. Его пальцы жгли шею Ульрики. Обхватив его запястья, она попыталась отвести руки, но он был слишком силён. Медленно он наклонялся к ней, словно собираясь подарить ей нежнейший поцелуй. Глаза Кригера горели красным светом. Его собачьи клыки блестели, словно слоновая кость. Она заметила, что они длинные и острые, словно иглы.

Волна удовольствия прокатилась по телу Ульрики, когда зубы Кригера впились в её шею. Силы покинули её вместе со всяким желанием сопротивляться. Медленно её зрение затуманилось, а слух слабел до тех пор, пока слышимым не остался лишь звук её собственного сердцебиения. Ульрика почувствовала у себя во рту окровавленный палец и присосалась к нему так жадно, как младенец к материнской груди.

Пока это происходило, тьма продолжала сгущаться. Сердцебиение громом отдавалось в ушах, а затем прекратилось.

— По крайней мере, в этой деревне есть таверна, — мрачно заметил Иван Петрович Страгов, уставившись на вывеску „Зелёный человек“. — Это явно лучше, чем провести очередной ночлег в снегу.

Феликс был не уверен, что с ним согласен. Таверна „Зелёный человек“ была сильно укреплённым строением, возвышающимся над очередной полуразрушенной сильванской деревенькой. По своему небольшому опыту, Феликс не испытывал великого желания останавливаться в городках и деревнях этой страны, хотя вынужден был признать, что отдалённый волчий вой даже сие убогое место делал привлекательным выбором.

Он фыркнул и поглядел на Готрека.

— У них может оказаться пиво, — заметил Истребитель, словно такой причины было достаточно, чтобы устроиться на ночлег в кишащем клопами сарае.