Дэвид Ферринг: Порождение тьмы

На каждого убитого человека приходилось несколько страшилищ. Как и пять лет назад, они вновь выступили единой армией: существа с перьями и шерстью, с шипами и чешуей, с когтями и клыками, с клювами и крыльями, с конечностями в виде разных видов оружия, покрытые яркой раскраской или незаметные, с лицами, перевернутыми подбородком вверх, или вовсе без лиц, с глазами, болтающимися на жилах, или с глазами, лишенными зрачков.

Были среди них и такие, которые своим обличьем напоминали людей. Возможно, потому, что когда-то действительно были таковыми. Да, некоторые из людей предавали свою расу, предпочитая служить темным силам и превратиться в чудовищ.

А сам он во второй раз избежал верной смерти; он снова выжил.

Его деревня была стерта с лица земли. Вернувшись, он не застал в ней ни одного дома и ни одного человека. Если то же самое его ждет в поселке, ему лучше поскорее уйти. Но сначала он должен кое-что сделать – то, о чем не хотел и думать, завидев на горизонте черный дым.

Вход в поселок был завален камнями, бревнами и трупами людей и монстров.

Все дома были разграблены. Трупы людей висели в окнах, валялись у дверей. Большая часть деревянных построек была сожжена. Постоялый двор превратился в груду тлеющих головешек и обугленных костей.

Конраду во что бы то ни стало нужно было найти галерею над казармой наемников и комнату, в которой жила Кристен. Он упорно не хотел туда смотреть и все же взглянул в сторону самой высокой из трех скал, на которой находилась казарма.

Хотя дым, застилая землю, выползал из всех окон, было видно, что верхний этаж уцелел. В глубине души Конраду хотелось, чтобы здание рухнуло и превратилось в пепел. Тогда ему не пришлось бы подниматься по узким ступенькам и смотреть, что там внутри.

Медленно, неохотно он двинулся к казарме.

Передняя, заваленная трупами людей и монстров; лестница, залитая кровью, красной и других цветов.

Внутри было темно, от дыма першило в горле, и Конрад снял шлем. Оставив топор и щит у входа, он начал пробираться среди общего разгрома, отпихивая трупы ногой. Окровавленная плоть была для него лишь кусками мяса. Души людей забрали к себе почитаемые ими боги, осталась лишь оболочка.

Он узнал всех, кого еще можно было узнать. Это были солдаты, которыми он командовал и которым доверял; девушки, которых он знал и любил.

Но нигде не было и следа маленькой фигурки с золотистыми вьющимися волосами, хотя чем дальше он шел, тем больше был уверен, что она должна находиться именно здесь.

Каждый шаг давался ему с трудом, сердце бешено колотилось. От невыразимой тоски и печали по его щеке поползла слеза.

Несколько дней назад он почувствовал на губах слезы Кристен – когда, прощаясь, поцеловал ее. Они оба знали, что больше не увидятся, и она притворилась, что спит, но слезы выдали ее.

Тогда, отправляясь вместе с Вольфом и Анвилой на поиски подземного храма, Конрад думал, что больше в поселок не вернется. Он оставил Кристен такой же, какой и нашел в свое время, – одинокой. Он надеялся, что после его ухода она будет жить, как жила прежде, но теперь понял: после нападения тварей выжить невозможно.

Или почти невозможно.

Он скорбел не только о Кристен. Он всегда помнил об Элиссе, которая сейчас вновь ожила в его памяти.

Она тоже погибла при нападении тварей. И, как и Кристен, была оставлена им перед самой атакой…

Когда он был с Кристен, он ничего не предчувствовал; но смерть Элиссы он видел – был уверен, что она погибнет, только не знал, где и когда.

Он предвидел, что Элисса его погубит, но она умерла, а значит, это предвидение было неверным. Она умерла, а он продолжает жить.

Элисса и Кристен, Кристен и Элисса. Как не похожи они одна на другую. Может быть, поэтому его и потянуло к уроженке Кислева, чтобы она помогла ему забыть об Элиссе? Элисса была высокой и темноволосой, а Кристен – маленькой блондинкой. Теперь же они ничем не отличались друг от друга. Обе мертвы.

Откинув испачканную кровью занавеску, он вошел в комнату Кристен. На соломенном тюфяке лежал труп: желтокожий монстр с застывшей в предсмертной агонии кошачьей мордой; из мохнатой груди торчал кинжал, воткнутый по самую рукоять.

Конрад молча разглядывал разгромленную комнату. Девушки здесь не было – ни мертвой, ни живой. Но он узнал кинжал. Это был стилет, который он как-то подарил Кристен, чтобы ей было чем защищаться. Похоже, стилет выполнил свое назначение. Неужели Кристен удалось сбежать?