Ирмата Арьяр - Белое пламя

Так и не решив, чьи зубы могли оставить такой чудовищный шрам, если даже целительная магия полуинсея не помогла свести след (или он совсем недавний?), я отвел взгляд. И вспомнил о бумагах.

— Вот, держи, пригодится доказать, что ты не беглый каторжник. — Я протянул ему приказ Совета об освобождении.

— Да мне и положить это некуда. Пусть пока у тебя побудут, — отмахнулся Яррен. — Как тебе удалось меня вытащить? Я ведь думал — все, испарюсь в том пекле, как росинка, и тренировки не помогут.

Я рассказал всю историю и с начальником каземата, и о своих подозрениях, что Наэриль из мести задумывал убийство.

— Наэриля этим не прижать, — с сожалением сказал полукровка. — Его сообщница мертва, поддельный приказ изъят. Зря я только старался.

— Что старался?

— Провоцировал его на месть, чтобы он решил разделаться со мной раз и навсегда.

Я вспомнил оскорбительные слова, которые Яррен говорил во всеуслышанье Наэрилю и лорду Эстебану: «Я лучше Адову Пасть поцелую, чем позволю упасть своей тени рядом с тенью так называемого лорда по имени Наэриль». Ну, и добавил еще что-то о пути чести, который нельзя начинать с бесчестия, а бесчестием для себя Яррен считал участие в соревнованиях под судейством Наэриля. Нужно ли говорить, что его слова всех участников поставили на одну доску с белобрысым лордом и все мы тогда возмутились поведением полукровки?

— Так ты специально затеял склоку? — презрительно спросил я. — И все твои красивые слова о чести были всего лишь провокацией? Ты поступил бесчестно, Яррен. Если бы я знал…

— То не стал бы спасать? — с любопытством блеснули наглые инсейские глаза.

Я не ответил: стало противно с ним разговаривать.

— А почему ты не ешь? — поинтересовался он, прикончив свою порцию рыбы и с жадностью поглядывая на второй прутик с гольцом.

— Я не голоден. Это для тебя.

Его не пришлось уговаривать. Ссыпав на лист кусочки рыбы, он с минуту священнодействовал. А потом спросил ни с того ни с сего:

— Ты умеешь играть в шахматы?

И вот тогда, мой принц, я вспомнил, что сегодня утром ты показывал мне в библиотеке замка Грахар правила этой заморской игры. И закончился урок какой-то глупой ссорой. Кажется, я вылетел из замка как ошпаренный. Но что меня довело до такого состояния, уже забылось. Ерунда какая-нибудь.

Ты с детства умел доводить меня до бешенства, как никто другой, но я всегда старался сдерживаться. Неужели из-за проигрыша в шахматы на меня нашло? Ну не дурак ли я? Надо извиниться.

Такие мысли пронеслись у меня в голове, пока Яррен, замерев, ждал ответ, даже о еде забыл — с таким странным напряжением разглядывал мою физиономию.

— Я только начал учиться этой игре, — признался я, заметив его пристальный прищур. — А что ты так изучающе на меня смотришь? Мы с тобой вроде бы давно знакомы.

Он тряхнул головой, отвел глаза:

— Прости. Задумался.

— Над чем?

Яррен сосредоточился на рыбе, но я проявил настойчивость, и он нехотя пояснил:

— Ты же в курсе, что инсеи — водные маги. А у меня сочетание с горной магией дало неожиданные эффекты. Я хорошо чувствую состояние любой жидкости. Например, крови. Так же точно, как я знаю твое имя, я знаю твой возраст. Это у меня само собой получается, никаких усилий не требует. Пока ты решал, умеешь ли ты играть в шахматы, я сделал кое-какие подсчеты. По ним получается, что ты сегодня стал на полчаса младше.

— Младше? — расхохотался я. — Вот же ты выдумщик!

— Причем где-то в промежутке между тем мгновением, когда ты меня нашел в штольне, и тем, когда я вылез из озера, — продолжил он, как не слышал. — И этот эффект омоложения я связал с тем, что дух провел тебя своими тропами. Больше не на что думать. Не тащил же ты мой полутруп с нижнего яруса на своем горбу. Получается, что долгожительство горцев связано с тем, как часто они пользуются дорогами духов и как глубоко по ним заходят.

— Любопытная версия. Но тебе показалось. Время вспять не течет.

— В нашем мире нет. Но мы не знаем, как оно течет на иномировых тропах. Я давно обращал внимание на мелкие несоответствия, но списывал на «рябь», как я называю это явление. Кровь же непрерывно обновляется, словно ветер по венам пробегает, из-за этого могут быть искажения, — дернул плечом полукровка. — А сегодня чувствительность возросла.

— А почему ты спрашивал о шахматах? — вернулся я к предыдущей теме, не желая вникать в бред полуинсея. Напекло его в Адовой Пасти знатно.

— Чтобы провести аналогию, но от нее мало толку, если ты не знаток, — ответил он.