Лоуренс Уотт-Эванс - Отмеченный богами

Солнце уже зашло, но небо на западе сияло золотом, а свет ярких лун окрашивал обшарпанные стены в нежные пастельные тона. На огороде жужжали насекомые, в воздухе витали запахи пищи.

- Чего тебе? - Делева посмотрела на брата сверху вниз.

- Просто хочу тебя кое о чем спросить, - спокойно ответил он, не двигаясь и держа руки за спиной.

- И о чем же? - прошипела она. - Если это какой-нибудь трюк, я вколочу твою башку тебе же в пузо.

- Никакой это не трюк. - Маллед силился унять дрожь в голосе. - Когда я последний раз шутил над тобой, Делева?

- Не так уж и давно.

- С тех пор прошло много времени, Делева. Вот уже несколько лет я делаю все, чтобы не вставать у тебя на пути, хочу быть приветливым, а ты все так же ненавидишь меня. Скажи, за что? - Несмотря на все старания, голос Малледа на последнем слове чуть дрогнул.

Сестра долгие секунды молча смотрела на него. Наконец, не скрывая злобы, произнесла:

- Да потому что ты считаешь себя каким-то особенным. Потому что ты - единственный мальчишка в доме. Отец взял тебя в ученики, считая, что женщины слишком слабы для работы кузнеца. Ты самый младший, и мама относится к тебе лучше, чем ко всем остальным. Тебе шьют новую одежду, а нам она переходит от старшей к младшей. Ты слишком крупный для своих лет, и ровесники относятся к тебе почти как к взрослому! Ты ведешь себя иначе, нежели остальные мальчишки: никогда не устаешь, не хнычешь, словно это ниже твоего достоинства. А когда ты родился, пришел тот ненормальный жрец и заявил, будто ты получил какой-то дар от богов. С кем бы мы ни говорили в деревне, все как один рассусоливают: “Ах-ах! Как поживает твой маленький братик? Как чувствует себя крошка Маллед? Он такой замечательный, правда?” Я слышу это всю жизнь, и при виде тебя, ласковый гаденыш, меня начинает тошнить.

- Но я же в этом не виноват! - возразил Маллед. - Я не могу перестать быть мальчиком, стать меньше ростом и не быть самым младшим в семье.

- Ну и что! - возмутилась Делева. - Все равно я не позволю тебе оставаться безнаказанным.

- Оставаться безнаказанным - за что?

Маллед уставился на неё в полном недоумении. Упреки сестры задели его, но он так и не понял их до конца. Вот это да! Выходит, её бесит то, что он не знает усталости и никогда не выходит из себя. Она злится на него за отсутствие тех черт, из-за которых другие девчонки своих младших братьев презирают!

- Думаешь, ты какой-то особенный? - выкрикнула она. - Никакой ты не особенный, ты всего-навсего несносный младший брат, которого иногда полезно окунуть в грязь!

- Я вовсе не думаю, что какой-то особенный!

- Ах, не думаешь? Тогда, значит, ты единственный в Грозеродже, кто так не думает! Ни к одному человеку, кроме тебя, в день его рождения жрец не захаживал! - Голос Делевы вдруг стал хриплым, она заморгала, словно в глаза ей ударил яркий свет.

- Но я не хочу быть особенным! - продолжал твердить Маллед.

- Ты все сказал? - холодно осведомилась Делева. - Если тебе нечего больше сказать, я пошла домой, я замерзла.

- Ну и уходи! - махнул рукой Маллед.

И вовсе она не замерзла. Лето в самом разгаре, с востока дует теплый ветерок.

Мальчик проводил сестру взглядом. Когда Делева вошла в дом, хлопнув дверью, он поднял глаза к темнеющему небу.

Над головой сияло несколько лун. Наверное, та, красноватая, самая большая, - дом Баэла. Да и на остальных сейчас тоже обитают боги.

- Ну зачем вы прислали этого дурацкого жреца именно ко мне?! - прокричал Маллед в небо. - Разве я просил вас меня выбирать?

Никто не ответил ему, и он неожиданно вспомнил, что боги, если верить путникам, теперь не отвечают никому. Огорченно моргая, он молча смотрел вверх.

Конечно, Маллед, с тех пор как начал сознавать себя, знал, что в день его появления на свет в Грозеродж явился жрец. Пришел в дом кузнеца и объявил родителям, будто он, Маллед, отмечен богами, а родимое пятно (давно уже исчезнувшее) означает, что дитя призвано стать Заступником - избранным богами защитником Империи Домдар, если такой защитник вдруг Империи понадобится.

Маллед не помнил, было ли у него это родимое пятно, но все окружающие сходились на том, что пятно действительно было.

Отец воспринял известие жреца как абсолютную чушь и несколько раз высказывал предположение, что храмы, видимо, постоянно рассылают своих служителей морочить головы людям, сообщая, что те якобы отмечены богами. Хмар говорил, Империи никакие Заступники больше не требуются, а потому их и нет, но уж если бы объявились, то были бы наверняка принцами крови, а не детьми деревенских кузнецов. И вообще все это вздор.