Михаил Успенский - Белый хрен в конопляном поле

Терентий закатал рукав, приноровился было тяпнуть себя за руку — но вдруг передумал проверять кровную связь. На всякий случай.

— А как маму нашу зовут? — внезапно спросил он.

— Королева Алатиэль, — ответил бледный.

Тут побледнел и сам Терентий, и даже боцман. А если бы Мбулу Пропаданга был причастен к этой истории, то, несомненно, побледнел бы тоже. Но Терентий быстро пришел в себя.

— Ладно, — сказал он. — Брат там, сват… Вон парень дело говорит — один хрен все братья… Все равно отсюда надо как-то выбираться. Я этому носатому в ножки падать не буду. Арап-арап, а насчет побега твой паучок чего думает? А вы помалкивайте! — пригрозил он кулаком бонжурцам-студентам, которые и без того сидели тихо.

Пропаданга прислушался.

— Помощь идет, — сказал он, помолчав.

И действительно, сквозь оконную решетку, откуда начал скупо сочиться рассвет, кто-то протискивался.

— Помоги, — велел Терентий своему бледному двойнику, который всех ближе сидел к окну.

Бледный подчинился, и тотчас на плечо к нему уселась маленькая такая старушка с крылышками.

— Я злая фея Альсидора, — представилась старушка, не дожидаясь неизбежно идиотских вопросов. — Меня прислала принцесса Изора. Я поступила с ней не по справедливости, позволила злой мачехе усыпить ее. Не воображайте, что вы мне так уж симпатичны. Разве что этот, — она потрепала бледного по щеке. — Чем-то он мне старые добрые эльфийские времена напоминает… Короче. Как принцесса и дон Кабальо могут вам помочь? Время пошло…

— Там у меня под подушкой такая бутылка… — начал было Терентий, но его перебил мессер Брателло:

— Братья мои арестанты, у меня большой опыт покидания тюрем и застенков. Расскажите, чем располагаете вы на воле, и я представлю вам наилучший план побега, который только можно вообразить…

— Должен отметить, что ваш бонжурский превосходен, граф, — сказал Пистон Девятый. — Но что-то не припомню вас среди посконских студентов Академии — или вы обучались в другом месте?

— В другом, ваше величество, — сказал Ироня. — Это было давным-давно на берегу Вороньего фьорда… И учителем моим были вы, сир!

Бонжурский король прищурился — не помогло.

— Зрение никуда, — сказал он. — А очки… Король в очках — это зрелище не для слабодушных. Но вот на память я не жалуюсь и прекрасно помню дни своей бурной молодости. На берегу Вороньего фьорда мы подобрали жалкого мальчишку-горбуна… У него была еще одна примета — он хохотал, когда смотрел в огонь.

— Время все правит, ваше величество, — сказал Ироня. — И горбы, и болезни, и судьбы. Все верно. Просто посконская медицина намного опередила бонжурскую, — приврал он.

— Мон блин, сходство несомненное, — сказал Пистон Девятый. — Но каким же образом…

— Самым чудесным, сир, — сказал Ироня. — Наука выросла из древней магии, но не отменила ее. Это я, я собственной персоной, и я передаю вам самый горячий привет от капитана Ларусса. Я прислан им сюда инкогнито, чтобы приглядывать за принцами.

— За принцами? — удивился король. — Да ведь Кадрильяк доложил мне, что сыновья Стремглава Первого отправились куда-то в Буддистан! Мои блин, что это я о делах? Вина!

Он подошел поближе и обнял Ироню. Теперь Пистон едва доставал бывшему горбуну до плеча.

— Мессир Гофре, старина, вы узнаете нашего маленького Эйрона?

Мессир Гофре находился уже в таком возрасте, когда узнают всех — или не узнают никого.

— Только вот, к сожалению, наш старый друг изволил прибыть сюда как шпион, под чужим именем, — пожаловался король.

— Повесить, — беззаботно посоветовал мессир Гофре.

— Это всегда успеется, — сказал Пистон. — Но принцы? Где принцы? Где ребята моего доброго Ларусса?

— В тюрьме, — сказал Ироня. — Вместе с остальными студентами Академии.

— А что делать?! — рявкнул король Бонжурии. — Ведь на меня полез с ножом именно студент! Во всяком случае, на нем была студенческая мантия. И посконские принцы, конечно, тоже инкогнито?

— Конечно, ваше величество, — сказал Ироня и пояснил насчет выпоротого Хомы Хроноложца.

— Я, право, надеялся, что хотя бы в Посконии этого проходимца прикончат, — вздохнул Пистон и снова заорал: — И это в то время, когда город кишит эльфийскими шпионами! Когда мертвые встают из могил и нахально вербуют других мертвецов! Когда по всей Агенориде шастают огромные армии немых воинов! Вы! И сыновья моего лучшего друга! Инкогнито! Как шпионы! Мон блин, неужели в этом мире не осталось хотя бы капли доверия? Боевого, солдатского, братского? Или короли уже не солдаты?