Ясинский Анджей - Воспоминания участника В.О.В. Часть 3

Ближе к Виннице на переезде стоял парень. Увидев нас в вагоне, он погрозил кулаком. Мы молча проехали дальше. Столь откровенный жест в нашу сторону говорил, что и здесь немцы чувствуют себя не в гостях. А ночью под моим вагоном громыхнула мина. В этот раз заряд был слабым и повредило только рельсу. От нее оторвало кусок сантиметров 15-20. Мина, наверное, была не настоящая, а самоделка. Охрана, куда-то постреляв из винтовок, быстро устранила повреждение и поезд поехал дальше. Пока я путешествовал от Бобруйска до Винницы через Брест, мне пришлось несколько раз быть свидетелем взрывов партизанских мин под моим поездом. Наверное, раз восемь, не меньше. Все это говорило о нелюбви местного населения к немцам и их активном сопротивлении.

В Виннице надо было сделать пересадку на поезд, идущий на Жмеринку, а от Жмеринки на одесский поезд. Пока я ждал свой поезд, из подошедшего товарного эшелона стали выгружаться русские казаки. Их было человек двести или больше. Командовал ими красивый немецкий офицер с погонами СС. Вместо русского слова 'хлопцы', он говорил:

- Клопцы, клопцы. Давай, давай!

Потом, по-немецки добавлял:

- Абер шнеллер, форфлюхте меншен. Лос, лос! Давай, бистро!

Казаки выглядели недисциплинированными. Команды немца они не понимали, а скорее всего не хотели понимать, потому на его крики никак не реагировали. Вид у казаков напоминал разбойников или пьяных блатяг. Из вагонов они вытаскивали русские пулеметы 'максим', ящики о патронами и еще чего-то. С гражданскими людьми казаки были грубы, и те старались поскорей обойти их. На мне была немецкая форма, я ничем не рисковал, потому спокойно стоял рядом и наблюдал. Один казак на плече нес из вагона ящик. Шел он прямо на меня, и я хотел посторониться. Казак опередил меня. Он зычно, как и положено настоящему казаку, гаркнул:

- Чего зенки вылупил, не видишь, что-ли?

Я отошел в сторону от греха подальше. Казаки, закончив выгрузку, расположились на перроне вдоль здания вокзала. А немец все бегал возле них и по-русски говорил:

- Клопцы, клопцы.

Потом чего-то добавлял еще по-немецки.

Когда поезд вышел из Винницы, где-то неподалеку шла артиллерийская стрельба. Я понял, что возле Винницы немцы проводят операцию против партизан. Поезд ехал ночью и вдали, кроме артиллерийской стрельбы, хорошо были видны отблески взрывов снарядов и зарева пожаров.

Казаки, прибывшие в Винницу, тоже предназначались для войны в лесах. Позже стало известно, что под Винницей, в лесу, находилась секретная ставка Гитлера. Ставку строили русские пленные. Чтобы никто не знал о ее существовании, после строительства все они были расстреляны.

Котовск

В Котовске было солнечно и по-летнему тепло. На богатом южном базаре торговали виноградом, дынями, разными фруктами и виноградным вином. Всего было во множестве и недорого. Немцев в городе почти не было. Зато румын было много. Котовск до революции назывался Бирзула и находится севернее Одессы, между Бугом и Днестром. Во время войны эту территорию захватили румыны, и она стала называться Транснистрия, что по-русски переводится, как территория за Днестром, или через Днестр. Транснистрия считалась румынским приобретением Второй мировой войны. Немецкая форма здесь встречалась нечасто. Потому встречные румыны и местные жители иногда приостанавливались, разглядывали меня и пытались угадать, что бы это могло значить. Наверное, по этой же причине, из любопытства, ко мне подошли две русские девушки лет по двадцать. Они сказали, что я не из их городка и таких здесь еще не было. Если я приезжий и в чем-то нуждаюсь, то они могут оказать услугу. Разговорившись, девушки пригласили меня к себе в дом. После разговора мы все пошли к одной из них. Звали ее Аня Бузинова и жила она вместе с матерью. Другая, забыл ее имя, жила отдельно. Женщины, войдя в мое трудное положение, согласились или разрешили мне некоторое время пожить у них. Так я и сделал.

Жил в качестве квартиранта у Ани Бузиновой и приглядывался к обстановке, чтобы определиться понадежнее. Питание получал в румынской солдатской кухне, которая находилась на вокзале, и в которой иногда питались проезжие румынские военные. Я приходил в столовую, показывал немецкое удостоверение с орлом и свастикой на печати. Подавал котелок или кастрюлю и мне молча выдавали все то, что и румынам. Румынская кухня была беднее немецкой. Они чаще всего выдавали суп, хлеб и иногда еще чего-нибудь. Документов у меня никто не спрашивал. Обычно посмотрят на немецкую форму и молча выдавали продукты. Так длилось с месяц. Я уже стал себя чувствовать неловко перед поваром. Он меня уже заприметил, но все равно выдавал продукты молча, ничего не спрашивая. Вскоре меня познакомили с русским немцем по фамилии Козак Михаил, который пообещал пристроить меня к какому-нибудь делу.