Тамора Пирс - Боевая Магия

Они молчали, пока армия маршировала, и маршировала, и маршировала, её солдаты подходили к самому подножью имперского павильона. Когда заглохли последние барабаны, гонги и рога, и на земле больше никто не двигался, армия протянулась насколько Эвви хватало глаз. По её коже пробежали мурашки. Она никогда в жизни не видела столь крупную армию.

Офицеры что-то скомандовали, и воины закричали на тийон. Они повторили свой крик трижды, отчего у Эвви зазвенело в ушах. Ей потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что они кричали «Да здравствует император!»

Когда они замолчали, император покинул свой трон, и сошёл к подножью возвышения, где самые близкие солдаты могли его видеть. Двое облачённых в чёрное магов шагнули вперёд, чтобы встать у него по бокам. Затем он поднял руки, и заговорил.

Камни на шеях магов запылали. Голос императора прокатился по полю подобно грому. Он восхвалял их силу; он восхвалял их повиновение ему и богам Гьонг-ши. Он обещал своим воинам битвы, и честь, и рассказы для их внуков. В конце он прокричал:

— Смерть врагам Янджинга!

Все стоявшие перед ним люди — к тому времени даже всадники спешились — пали, упершись ладонями и коленями в землю. В полнейшей тишине они девять раз коснулись лбами земли. После девятого раза они так и застыли в этой позе.

— Я начинаю по-настоящему ненавидеть эту церемонию, — тихо пробормотал Браяр на имперском.

Император со своими магами пошёл прочь, огибая дальнюю сторону возвышения. Остальные маги и дворяне потянулись с возвышения вслед за ним.

— Мы должны пойти следом? — спросила Розторн у Парахана.

— На меня возложили ответственность за эскортирование вас в Зал Имперских Приветствий, — объяснил рослый мужчина. — Мы ждём, пока толпа рассосётся. Тогда и пойдём.

— Почему он не поприветствовал нас здесь? — поинтересовалась Эвви.

— Могу предположить, что он хотел, чтобы вы полюбовались одной из его армий, — вкрадчиво ответил Парахан. — Он любит хвастаться ими перед посетителями.

Какое-то время все молчали. Эвви гадала, только ли она одна затаила дыхание после слов Парахан, когда Розторн произнесла:

— Это была только однаиз его армий?

— О, да, — тихо сказал Парахан. — Конкретно эта — от Центрального Янджинга. Я также видел армии Северного Янджинга и Южного Янджинга. Южная гораздо больше. Мне говорили, что северная тоже была гораздо больше, пока он не решил сражаться сразу с тремя соседними государствами.

— Почему он показывает тебе все свои армии? — спросил Браяр.

Парахан покачал головой:

— О, я тут ни при чём. Он перед всеми любит хвастаться этими армиями. Он напоминает своим друзьям, что он — страшный враг, а врагам даёт понять, что им лучше сдаться.

— А гостям? — спросила Розторн. — Наш дом, Эмелан, ему ни друг, и ни враг. Зачем показывать их нам?

Парахан ответил:

— Чтобы вы всем встречным рассказывали об увиденном.

Представили их не сразу. Першан сопроводил их в отведённый для них гостевой павильон, где их ждала янджингская трапеза. Однако прежде, чем они смогли поесть, обслуживавшие их служанки сняли с них то, что Браяр насмешливо называл «одеждой для просмотра армии». Вместо этого они были одеты в свободные халаты, чтобы можно было есть, не опасаясь испачкать дорогие шёлковые и льняные вещи.

Розторн не была уверена, что её радовало больше — более прохладная одежда, или еда. Она боялась, что ей придётся пойти на официальное представление с желудком, в котором кроме кокосовой воды ничего не было. Теперь, устроившись за низким столиком скрестив ноги, она осознала, что Парахан собирался отойти в сторону вместе с обслугой обеденной комнаты.

— Присоединяйся к нам, пожалуйста, — сказала она. — Я не смогу ни куска в рот взять, если ты будешь стоять над душой.

Слуги защебетали, шокированные тем, что их гости могли попросить пленника есть вместе с ним, но замолкали, когда Розторн ловила их взгляды. Парахана не нужно было приглашать дважды. Он мгновенно сел на корточки рядом с Браяром, и взял себе бобового супа, жареного гуся, засахаренных в мёде вишен и печёной ягнятины. Розторн вскоре заметила, что слуги были очень рады давать Эвви жареные кексы, засахаренные ягоды ююбы, и разные прочие сладости, при этом полностью игнорируя Парахана.

Если люди императора настаивали на том, чтобы прислуживать его гостям, как это было с момента их прибытия из Гьонг-ши, Розторн решила, что, если уж на то пошло, то можно этим воспользоваться. Она посмотрела на слуг, и подняла бровь. Они были так хорошо вышколены, что мгновенно застыли. Заполучив их внимание, она посмотрела на Парахана — поскольку палочек для еды ему не дали, он ел руками, — и затем снова на слуг. Одна из них мгновенно принесла чашу для омовения, чтобы рослый мужчина мог помыть руки. Другая положила перед ним пару палочек для еды с надлежащим каменным держателем. Третья служанка встала рядом с ним, ожидая его выбор вторых блюд. Парахан моргнул, глядя на неё, затем начал показывать пальцем. Удовлетворившись этим, Розторн стянула к Эвви три тарелочки со сластями, и показала своей собственной служанке, что Эвви могла бы получить обжаренную варёную рыбу, ростки тростника, и тыквенные ломтики в соусе. Если бы она позволила ребёнку есть по собственному разумению, то у Эвви сгнили бы зубы, маг она или не маг. Эвви зыркнула на свою новую еду, выпятив нижнюю губу. Розторн её проигнорировала. Девочка либо будет есть, либо не будет.