Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – оверлорд

– Хорошая мысль, – согласился и я. – Идите, я потом. Если кому что срочно, я у себя.

Бобик попался дважды по дороге, всякий раз спрашивал: люблю ли его и требовал подтверждения, наконец исчез в направлении кухни, а я поднялся в покои.

Над ложем полумрак, я загасил светильник, пусть Фрида поспит дольше, сон лечит, такая крохотная и жалобная свернулась клубочком в уголке кровати, что в сердце щем. Свечи вдоль стен дают ровный желтый свет, здесь тихо и мирно…

Дрожь пронзила тело, я вдруг ощутил, что завис в космосе, хотя вот она, моя комната, мебель, однако все зыбко и нереально. В трех шагах посреди комнаты возникла вертикальная щель из лилового огня: верхний край теряется в своде, нижний уходит в пол.

В комнату лег странный неземной свет, на той стороне щели другое солнце и другая галактика. Я замер, кровь громко стучит в висках, дыхание сперло. В щель проедет всадник на коне, даже если будет держать копье острием вверх. Края страшной звездной щели подрагивают, словно живые и.. медленно сдвигаются.

Негромкий властный голос зазвучал со всех сторон, даже камни стен проснулись и заговорили:

– Время пришло…

Я охнул, перед глазами замелькали, смешиваясь в серое мерцающее пятно, картинки.

– Уже? – спросил я жалко. – Я думал, у меня еще хотя бы день…

– Уже нет, – ответил голос. – Уже нет. Торопись, Проход не ждет…

Стенки, как накрашенные губы, медленно приближаются одна к другой. В высоту портал стал ниже, даже из пола вылез острый, как шило, край.

– Но почему так рано?

– У тебя было время, – ответил всеобъемлющий голос.

– Мало!

Я задыхался, сердце колотится так, что едва не выпрыгивает через уши, ногти врезались в ладони.

– Еще хоть сутки! – попросил я.

– Посмотри, – ответил голос.

Портал сужается на глазах, краски темнеют, красный стал багровым и перешел в фиолетовый, что вот-вот сменится чернотой.

Ноги мои сами сделали шаг. Портал все меньше, придется пригнуть голову, но пройду, я остановился, чувствуя с той стороны запах прогретого асфальта и бензина.

Вселенная произнесла сравнодушной властностью:

– Через минуту будет поздно.

– Но я не готов…

– Будет поздно, – повторил голос.

Я судорожно перевел дыхание, сердце колотится, как у схваченного за уши трусливого зайца. Да что это я выбираю, выбираю, когда на самом деле уже выбрал, еще не зная, что выбрал! Когда призывал рыцарей в Армландию, предупредил, что меня не застанут, но когда велел Гунтеру вырыть тайные колодцы во всех трех замках, подсознательно понимал, что буду перемещаться под землей именно я. Никому Подземный Вихрь не уступлю, слишком велик для любого человека соблазн применять силу бесконтрольно. И вообще в глубине души уже знал, что останусь.

– Остаюсь, – ответил я, голос дрогнул, на миг охватил ужас, что я делаю, идиот, но что-то во мне перехватило власть и повторило чуть громче: – Я остаюсь.

Портал сузился до размеров кроличьей норы. Фиолетовость резко померкла, я ощутил, что портал захлопнулся. Светильники у двери и свечи вдоль стен дают прежний желтый свет. Фрида спит, везде тихо, только со двора донеслось приглушенное конское ржание, да под сводами прошелестели крылья карликового дракона.

– Я остался, – прошептал я. – Неужели я такой дурак, что остался? Нет, я особый дурак, редкостный, непуганый… Хуже того, подцепил опасный вирус… Даже страшно вышептать, что за вирус…

Я нервно ходил взад-вперед по комнате, бил кулаком в ладонь с растопыренными пальцами. Это же надо, что за идиот, идиотище, не смог сдвинуться, будто штанами зацепился за крюк.

В глаза ударил радостно сверкающий свет, исчезли тени. Посреди покоев вспыхнул страшным звездным огнем плазменный шар, медленно принимая форму человеческой фигуры.

– Тертуллиан, – сказал я невесело, – а ты с какой новостью?

Из звездного огня прогремел голос:

– Я не являлся, чтобы не мешать твоему выбору. Но ты… победил! Это большая победа, Ричард…

– Да ладно, – ответил я с тоской. – Подумаешь, предпочел жизнь гроссграфа здесь жизни простолюдина там!.. Ха, тоже мне – выбор. Не смешите, ваша Отцецерковность.

Он покачал головой:

– Не лги, для тебя это был трудный выбор. Но ты его сделал… и Сатана посрамлен снова! Выбор не мальчика, но мужа. Это победа церкви, победа над Сатаной!

Я хмуро молчал, не ради церкви во мне что-то решило за меня.

– Да ладно, – сказал я вяло, – брось… Все может измениться. В том числе и сам дьявол.

Огненный столб вздрогнул, словно по нему ударили бревном. В густом мощном голосе впервые прозвучало недоумение: