Валерий Брусков - Пойди туда, -…

— Включите снова свет, пожалуйста, — попросил из темноты нетерпеливый майор.

Снова зажглись фары. На крыше микроавтобуса вспыхнул прожектор, метнулся влево, вправо, и остановился на доме.

— Ну, что ж, начнём, пожалуй… — сказал майор и вошёл в ворота. Остальные двинулись за ним. Они все остановились возле крыльца дома и стали о чём-то негромко совещаться.

Николай машинально шагнул было к ним, но шофёр ГАЗ-ика удержал его рукой.

— Не нужно, дядя… Там ваша помощь пока не требуется — они хорошо знают своё дело. Вы устали, ложитесь в машине и поспите. Если понадобитесь, вас разбудят.

Егерь кивнул и полез в ГАЗ-ик. Он сел у окна, выходящего на дом, поднял воротник куртки и, откинувшись на почти мягкую спинку сиденья, с удовольствием закрыл глаза.

В машине было тепло, и Николай быстро согрелся.

Сон медленно накатывался на него лёгкими, баюкающими волнами, и снова отходил. Потом огромный вал приподнял его усталое тело и бросил в Бездну, отчего сладко сжалось и пугающе надолго остановилось сердце. А после было уже невесомое воздушное парение, в которое врывались отрывочные сновидения…

Егерю снилась минувшая война. Он скакал куда-то, размахивая шашкой, а вокруг поднимались к небу беззвучные чёрные взрывы, и падали с коней сражённые ими и пулями товарищи…

Несколько раз он просыпался и выглядывал в окно машины.

В доме горел свет, кто-то ходил перед его окнами. Вокруг дома тоже бродили люди и вспыхивали фонарики. Один раз его разбудил яростный лай собаки.

Проснувшись на непродолжительное время, Николай снова проваливался в сон, где вспухали бесшумные взрывы и возобновлялись скачки в убийственную неизвестность…

…Его разбудили уже после восхода солнца. Он открыл глаза и увидел перед собой шофёра ГАЗ-ика. Только сейчас, при свете наступающего дня, егерь заметил, что тот ещё совсем мальчишка — лет девятнадцати — двадцати, не старше.

— Пойдёмте, — устало сказал шофёр. — Там уже всё закончили, хотят поговорить с вами.

Николай выбрался из машины и, слегка покачиваясь на ослабевших ото сна ногах, пошёл за шофёром.

Было совсем светло. Звонко голосили птицы, среди деревьев таяли последние клочья ночного тумана. Егерь на ходу закурил, пытаясь согреть сжавшиеся от холодного ночного воздуха лёгкие.

Когда они вошли в дом, майор и двое его сотрудников ожидающе сидели за столом.

Николай повертел головой. Майор угадал его мысли.

— Остальные ищут в окрестностях дома, хотя, скорее всего, напрасно. Но нам нужна полная уверенность.

Он пододвинул егерю стул.

— Мы осмотрели всё, но не стали тревожить вас до рассвета. Вы бывали здесь часто, поэтому должны помнить, что где раньше было, и что теперь исчезло. Мы хотели бы, чтобы вы осмотрели дом, но сначала я расскажу вам всё, что нам удалось узнать.

Майор взял у сидящего рядом сотрудника папку, открыл её и вынул сложенные стопкой листки бумаги с текстом.

— Получается странное дело, Николай?.. — майор сделал паузу.

— Иванович…

— Иванович… — продолжил майор. — Оказалось, что в доме за последние сутки никого не было… Я имею в виду посторонних людей… Мы не обнаружили в нём и вокруг него ничьих других следов, кроме Марии Плотниковой, её детей, и ваших, Николай Иванович… Видимо, накануне происшествия, утром, Мария вымыла полы во всём доме, поэтому нам нетрудно было в следах разбираться.

Егерь жадно затянулся папиросой.

— И что же из всего этого следует для меня?.. — глухо спросил он, глядя майору прямо в глаза.

— Да нет, Николай Иванович, вы меня неправильно поняли, — майор взял из стопки один из листков. — Вот, слушайте… «Окна дома закрыты изнутри. Снаружи на подоконниках и на земле под окнами свежих следов не обнаружено. В детской комнате на полу имеются только следы женщины (Марии Плотниковой) и её сыновей. В большой комнате также присутствуют следы только её и её детей, на которые вокруг лужи крови внятно наложены следы сапог егеря Николая Воронова…»

Егерь посмотрел на свои сапоги.

— Да, — кивнул головой майор, — пока вы спали, мы их осмотрели.

…«На кухне и в сенях — следы тех же четырёх образцов. Судя по реакции служебно-розыскной собаки, прошлым днём из дому выходила только Мария — за дровами для печи и покормить скотину.» Дети вчера из дому не выходили ВООБЩЕ! Понимаете? НЕ ВЫХОДИЛИ!!!

Николай ошарашено смотрел на майора, зажав в кулаке уже погасшую папиросу.

— Так что ж, их вынесли, что ли?.. — егерь перевёл глаза с майора на его сотрудников. Он уже немного успокоился, сообразив, что его никто ни в чём не подозревает. — Или они сами улетели?..