Вера Чиркова: Свобода и неволя

Ну так ведь был почти уверен в своих выводах! И почему-то напрочь забыл про собственные ночные действия.

«Такая потеря памяти за последнее время уже не в первый раз», — с досадой вздохнул Инквар. Придется поговорить с одаренными лекарями и приготовить зелье покрепче.

Он аккуратно убрал на место все свои вещички, взял одежду и сапоги и босиком, в одном исподнем, направился в спальню, надеясь найти там свой дорожный сундук. Но сначала нужно хоть немного поесть, несколько глотков воды не столько утолили жажду, сколько пробудили в нем крайне голодного зверя.

Свою ошибку искусник осознал, едва распахнув дверцу. Никуда они не ушли, сидели за столом, сосредоточенно рассматривали какие-то бумаги и молчали.

Не произнесли недавно обретенные друзья ни слова и когда Инквар, подавив вздох, прошел мимо, сложил на угол постели принесенную одежду и открыл дорожный сундучок. Зато когда он переоделся и принялся с быстротой фокусника перекладывать свои запасы в карманы неизменного жилета и чистого костюма, то краем глаза рассмотрел, каким интересом горят взгляды искоса следящих за ним друзей.

Но он и теперь не произнес ни слова и даже внимания на них не обращал до тех пор, пока, верный правилам искусников, не закончил разборку зелий и амулетов. Хотя сейчас молчал только по одной причине: слишком много опасных вещичек, которые никому не прощают небрежности, находилось в тот момент в его руках.

Не нарушали молчания и друзья, сидели и ждали, спокойно и внешне почти равнодушно наблюдая, как господин судья Эринк Варден, чистый и аккуратно причесанный, подходит к столу и садится напротив них. Однако Инквар и на гран не поверил этому равнодушию, а объясняться не спешил не из вредности или упрямства. Просто подыскивал слова, которые могли бы со всей полнотой выразить этим людям его признательность и одновременно не показаться слишком сентиментальными.

— Как думаешь, — вдруг едва слышно буркнул Дайг, не сводя взгляда с Инквара, — он нас слышит?

— Думаю, да, — само сорвалось с губ искусника. Он оценивающе оглядел огорошенно распахнувшего глаза Гарвеля и доверительно добавил: — Видишь, как понимающе смотрит.

Невозмутимо подтянул к себе тарелку с едой и взялся за ложку. Лишь несколько мгновений старые приятели неверяще хмурились, взирая на него, и вдруг заулыбались. Сначала облегченно усмехнулся Гарвель, потом негромко фыркнул, пытаясь спрятать смешок, Дайг.

Инквар не удержался, весело прыснул, и через минуту все дружно хохотали, до слез, до колик, чувствуя, как рассыпается невесомым пеплом гнетущая душу тяжесть.

— А теперь расскажите, чем все закончилось, — отсмеявшись, попросил Инквар. — Или вы тоже голодны?

— Мы хорошо поужинали, — отказался Дайг, глянул на вмиг посерьезневшего искусника и тихо пояснил: — Сейчас раннее утро. Ты спал почти сутки. Мы хотели целителя звать, но не знали, как ему тебя показывать. Поверили Ленсу, он был уверен, что ты здоров, только устал. Ты и в самом деле взял его в ученики?

— Пришлось, — со вздохом признался Инквар и тут же предупредил: — Но никто, кроме вас, не должен об этом знать. Для посторонних я его отец, а отцам свойственно читать детям нравоучения.

— Кстати, об отцах, — покосившись на Гарвеля, осторожно начал телохранитель. — Не всем нравится ремесло, выбранное для них родителями.

— Большинству, — поправил Инквар, сообразив, что этот намек неспроста. — Например, мой отец занимался лошадьми. Но мне нравилось только кататься на них… пока он не погиб. А потом появился отчим, и моей заботой стали навоз и скребок. Вот тогда я и понял, что это совершенно не то дело, каким я хочу заниматься всю жизнь. И когда учитель предложил мне уйти из дома, я даже не сомневался.

— А мать?

— Она хорошая женщина, но больше жена, чем мать, — нехотя пояснил искусник. — Так бывает. Но я посылаю ей с оказией весточки. А кому из вас надоело отцовское ремесло?

— Мне, — твердо сообщил Гарвель. — Я теперь свободный человек.

— Это хорошее известие, — ни мгновения не раздумывал Инквар, уже уяснивший, ради чего осторожный Дайг завел этот разговор. — Ты же не откажешься поехать с нами, пока не подыскал себе дело всей жизни?

— Ты еще не все знаешь, — не пожелал воспользоваться неведением друга ювелир. — Поэтому не спеши.

— Сколько бы новостей я ни узнал, ничего это не изменит. Я давно ломаю голову, как по приезде в Трааг обезопасить детей от людей барона Корди, и не могу ничего придумать. Слишком неравны силы, он же наверняка не одного шпиона приставил следить за их матерью. И вооружены они, несомненно, самыми лучшими зельями и амулетами, это я понял по тому нападению. А воевать с ними в городе такими методами, как на пустошах, нам никто не позволит. Ловцы ведь привыкли наваливаться всем скопом, а я не могу допустить невинных жертв. Да и мать Ленса нельзя подставлять. Кроме того, есть у меня сомнения, а действительно ли она живет так свободно, как думают дети? Возможно, женщина всего лишь приманка в хорошо продуманной ловушке и соваться туда не стоит?