Владимир Пекальчук - Трюкачи - роман завершен

Тирр удовлетворенно хмыкнул, вспомнив разговор с сыном. Что и говорить, младшенький весь в него. Соображает быстро, способ затащить новенькую в постель просек на 'раз', впряг в дело отца, а самому только снять сливки осталось.

Он вздохнул. Знакомая картина, не раз виденная им в родном мире, в Подземье. Единственная известная ему форма взаимоотношений, отдаленно смахивающая на то, что люди называют 'любовью' - слабость, которую питают некоторые мужчины дроу к своим сыновьям. Некоторых однокашников Тирра, хоть в военной академии, хоть в магической школе, изредка тайком навещали отцы. Конечно, подобные связи всегда тщательно скрывались, но Тирр все равно знал многое.

Он никогда не знал своего собственного отца, но не завидовал товарищам: слабость отца к сыну всегда носила односторонний характер и длилась, только пока родитель был полезен своему отпрыску. Тирр же вполне резонно полагал, что не особо много потерял, не имея отца, так как и сам способен справиться со своими проблемами.

И вот теперь внезапно для себя сам оказался в роли отца-дроу, питающего безответную слабость к своему сыну. Кто он для младшего? Суровый, даже жестокий тренер и учитель, и никто больше. Ну и теперь вот еще тот, кто может помочь с решением проблем. Как знакомо все это, словно Тирр никогда и не покидал Подземье.

Что поделать, недаром люди говорят, что от себя и собственной природы не сбежать. Тирр Волан, глава Дома Диренни - дроу, и его сын - наполовину дроу. Могли ли их взаимоотношения сложиться как-то иначе? Вполне могли бы, если б Тирр стал таким же, как большинство отцов-людей. Но вот тут-то и лежит камень преткновения: он не может.

Тирр Волан, величайший маг двух миров, способен чертить магические руны взглядом, творить два заклинания одновременно, может превратить день в ночь, ночь - в день, воду - в лед, видимое - в невидимое, камень - в пыль, дом - в руины, землю - в магму, воздух - в бурю, автомобиль - в гроб с колесами, людей - в фарш, в разделанные туши, в бегающие вопящие факелы...

Но он не может перестать быть самим собой. Не может перестать быть дроу.

Насколько сильна кровь темного эльфа в Теодоре-младшем? Имеет ли для него значение что-то еще помимо пользы, которую он может извлечь из слабости своего отца? Тирр - скорее реалист, чем оптимист, так что иллюзий у него нет. Вполне возможно, что человеческая часть младшего любит Марго, свою мать, и если это так - что ж, и то хорошо. Значит, жертва Тирра не пропала даром. Но вот ему самому надеяться совершенно не на что.

Вдалеке показались огни фар, и зоркие глаза подземного эльфа легко различили коробкообразные очертания гражданской версии военного внедорожника 'хаммер'. На двести километров вокруг городка со странным названием Сэнд-Рок-Сити такой есть только у МакКуина, владельца лакокрасочной корпорации, что донимает отца одноклассницы Тео-младшего.

Тирр, прислонившись к стойке шлагбаума у железнодорожного переезда, шевельнул пальцами, освежая в памяти заклинания: все, что в его силах - это постараться быть полезным своему сыну.

***

Стив МакКуин всегда со скепсисом относился к мысли о том, что значимость человека определяется значимостью его врагов. Можно не иметь врагов и быть значимой фигурой. А можно иметь врагов мирового уровня, стать президентом Соединенных Штатов Америки - и все равно быть посмешищем. За примерами далеко ходить не надо: тут и Клинтон, которого едва ли не член в суде заставили показать, тут и Буш-младший, ставший жертвой множества пародий, карикатур и насмешек.

Себя Стив относил к первой категории: человек без влиятельных врагов, максимум недоброжелатели - но очень значимая, в определенных масштабах, личность. Четыре завода, семь тысяч рабочих мест, сотни тысяч долларов ежегодной прибыли. Четыре города в Неваде, можно сказать, держатся за счет его заводов, которые являются для жителей этих городков основными создателями рабочих мест. Со Стивом МакКуином считаются власти этих городов, люди уважают - ну чем не важная шишка?

Этим поздним вечером Стив вместе с детьми и женой возвращался домой от ее родителей. Джип, урча мощным двигателем, бодро наматывал на колеса километры шоссе, игнорируя неровности и выбоины: подвеске, которая преспокойно несет формально гражданскую версию, но армейской, по сути, машины, да еще и пуленепробиваемую, какие-то ямки глубоко параллельны. Не то, чтобы Стив боялся кого-то, он просто очень любил мощную технику. Ну а пуленепробиваемые борта и стекла... От грабителя самое оно. И теперь вот, если у треклятого упрямца Чейни окончательно поедет крыша - то и от него тоже. Не то, чтобы он сильно смахивал на психа, но Джон Чейни из тех парней, которые, будучи доведены до предела, могут взяться за оружие в стиле старого доброго Дикого Запада.