Владимир Храмцов - Энио, или Чертовски невероятные приключения ролевиков в городе Ру

Принцесса не умела становиться птицей (чему Человек Без Имени опять-таки удивился, ведь она говорила, будто умеет всё); девушка спустилась по винтовой лестнице, вышла из своего замка к самому подножию памятника, но только было дотронулась до одного из камней, как памятник Любви… развалился и привалил своего строителя.

Так вышло, что камень, к которому она прикоснулась, был самым первым и самым главным камнем изваяния.

Разозлилась девушка. И на себя, и на Человека Без Имени (думая, раз он разбился насмерть, значит, на него можно злиться), и на саму Любовь. Вернулась она домой, да и вышла замуж за первого встречного поперечного принца.

А Человек Без Имени долго лежал под камнями раздавленный в лепёшку, пока тоже не разозлился и не превратил все строительные камни в пепел. И остался от изваяния Любви лишь один — тот самый, первый — камень.

Тогда собрал Человек Без Имени все свои силы и приказал камню рассыпаться в мельчайшую пыль. И тот, испугавшись, и впрямь рассыпался, но не до конца: остался от камня камешек, точь-в-точь как алмаз величиной с детскую слезинку. Сколько не кричал на него человек, сколько его не заговаривал, камешек не поддался колдовству. И тогда Человек Без Имени заплакал, понимая, наконец, в чем он бессилен.

А когда закончились слезы, открыл он глаза и увидел перед собой сказочный город, из которого вышла королева (а может, и президентша, кто их разберет… словом, женщина), которую он всегда любил, но забыл об этом. И вспомнил Человек Без Имени всё, что должен был вспомнить даже — имя своё; и поцеловал жену, и вошел с ней в замок, который всегда был его домом. Но перед тем собрал он оставшийся от изваяния пепел, смешал его с глиной и слепил Нового Человека.

— Честно-честно, там никого не было, ни одного человечка, а только пирожные, мармелад…

— Знаю-знаю: «мармелад и шоколад, и много-много сладкой ваты!». Ах, неужели, в самом деле?.. — покачала головой Марта.

— Правда-правда!

— Тогда пойдем туда прямо сейчас.

И Марта взяла его за руку.

— Ну же… что ж ты встал, как вкопанный, показывай, где твой магазин.

— Нет. Так не получится.

— Ну ты и врун, Жорик! И гляньте на него: даже не покраснел. Не знала, что ты такой врун. Теперь я не приглашаю тебя в гости на бабушкин пирог.

Марта артистично, почти по-взрослому, отвернулась и пошла прочь.

Жорик грустно вздохнул: ему так нравилось, когда они держатся за руки! Но… ничего не поделаешь. Его лучшая подруга оказалась преобыкновеннейшей девчонкой. Такой же, как все.

— Ну и ладно! Раз не верите в мою Тайну, так и живите, как дураки, — громко сказал Жорик как бы вдогонку Марте, которая уж минуту как скрылась за входной дверью своего подъезда и, наверное, уже принялась вместе с бабушкой за её ужасно вкусный малиновый пирог.

А поведать кому-нибудь Тайну так и не перехотелось. Ведь если Её знает только один человек, ему не с кем играть. А когда не с кем играть, жизнь становится скучной и безынтересной, как у взрослых. Тут у Жоры зачесался нос, и в связи с этим, он сунул в ноздрю аж полпальца.

— Ты что это ругаешься, Георгий? — послышался голос за его спиной. Это была, конечно же, мама. Правда, говорила она так, как будто была не мамой, а воспитательницей из садика.

Она почему-то всегда возникала именно в тот момент, когда Жорик ковырялся в носу. Он даже экспериментировать пробовал: ковырнет раз-другой и мама тут как тут. А взрослые говорят, будто чудес на свете не бывает. Впрочем, что им удивляться: взрослые всегда врут.

Правда, на этот раз он вовсе не собирался вызывать маму — наоборот, очень хотелось еще часок-другой погулять. Это вышло у него непреднамеренно. Ох уж этот предательский нос!..

— А я и не ругаюсь. Просто они все глупые, — ответил сын.

— Что ж, раз все глупые, значит, пора домой.

— Да нет же, не все и не всегда. Только вот Марта…

— Так. Значит, Марта глупая. А вчера ты говорил, что она твой лучший друг.

— А я от неё и не отказываюсь. Она просто не верит в мою Тайну.

— Опять какие-то небылицы ей рассказывал?

— И совсем не небылицы…

— Жорик, покажи мне на пальцах, сколько тебе лет… Сколько? Ого, целых шесть! Какой же ты у меня взрослый!

Жора скривился:

— Это неправда. Я не взрослый, не хочу быть взрослым.

— Правда-правда! А взрослым не к лицу называть друг друга дураками. Пообещай мне, что с этих пор ты забудешь это нехорошее слово. Договорились?

И они ударили с мамой по рукам. Но Жора так и не перестал кривиться: мама опять говорила неправду, ведь взрослые — даже по телевизору — порой такие гадости произносят! А дурак — это не гадость, а в большинстве случаев, горькая правда.