Лоис Макмастер Буджолд - Разделяющий нож - Приманка. Наследие

– Я не о том буду говорить, – возразил Дор, и Пакона, пожав плечами, передала ему жезл.

– Шатер Редвинг не имеет другого выбора, – нам Дор, – как примириться с проволочкой. – Он бросил яростный взгляд на Громовержца. – Однако для всех ведь ясно что ко времени собрания в Медвежьем Броде Даг давно уже уедет. Наше требование, если собрание его удовлетворит, приведет ко взиманию крупного штрафа в пользу лагеря. Мы просим, чтобы кредит Дага был закрыт до нового разбирательства, чтобы лагерь не понес убытков в том случае, если штраф будет наложен. Это также обеспечит явку Дага на следующий совет.

Пакона и Огит сразу же одобрительно закивали. Ласки и Ригни задумались, Тиока и Дови смутились. На лице Громовержца нельзя было прочесть ничего.

Пакона с облегчением сказала:

– Ну, у такого решения по крайней мере имеется много прецедентов.

Даг улыбался странной сухой улыбкой. Фаун рискнула похлопать его по колену и прошептать ему в ухо:

– Что это значит? Могут они заставить тебя вернуться обратно?

– Нет, – прошептал в ответ Даг. – Понимаешь, бывает, что проигравший дело в гневе забирает все свое имущество, что хранится на общем складе, и прячет его, чтобы не платить штраф. Закрытие кредита предотвращает подобную неприятность. Однако поскольку у Дора не будет никакой возможности обратиться с жалобой к совету в Медвежьем Броде или еще куда-нибудь, потому что ответчика – меня – там не будет, мой кредит окажется закрыт навсегда. Так я окажусь бедняком, хоть и не буду изгнан, и Дору не придется возиться со всем этим непростым делом. У него может выгореть – никто не любит рисковать ресурсами лагеря. Дор ловко придумал только я готов, если придется, уйти и голышом. На этот крючок я не попадусь, Искорка.

– Эти братья... – пробормотала Фаун, поникнув на своем жестком чурбаке.

Губы Дага дрогнули:

– Действительно.

– Требование шатра Редвинг представляется мне разумным, – сказала Пакона, – особенно если учесть, что Даг Редвинг говорил о своем намерении уехать из лагеря.

– Уехать? – встрял Огит. – Ты так это называешь? А я говорю – это просто дезертирство, замаскированное всякой чепухой. Что ты собираешься предпринять, Громовержец? – Старик наклонился вперед, чтобы бросить на командира дозорных злой взгляд.

– Это внутреннее дело дозора, – ответил Громовержец, и железная окончательность его тона заставила замолчать даже Огита, который, хоть и пыхтел, больше ничего сказать не рискнул.

Нарушив свое решение больше не говорить, Даг кивнул Громовержцу и сказал:

– Мне нужно поговорить с тобой после совета. Это мой долг.

Громовержец кивнул в ответ.

– Приходи в штаб. Это тебе по дороге.

– Хорошо.

Пакона постучала костяшками пальцев по чурбаку, на котором стояла свеча.

– Что ж, давайте голосовать. Следует ли закрыть кредит Дагу Редвингу до заседания совета в Медвежьем Броде. «Да» будет означать, что имущество Дага под арестом, «нет» что он волен им распоряжаться. – Было ясно, что она с трудом удержалась, чтобы не добавить: «и растратить на крестьянских любовниц», но дисциплина все же помешала ей. Едва-едва, решила Фаун. – Огит?

– Да. – Тут все было ясно. Последовало еще три «да» – твердых или нерешительных, разочаровавших Фаун; вопрос был решен не в пользу Дага еще до того, как Пакона сказала свое твердое «да». Дови оглядела членов совета, произвела мысленную арифметику и пробормотала безопасное и бесполезное «нет».

Громовержец поморщился и тоже буркнул:

– Нет.

– Требование шатра Редвинг удовлетворено, —подвела итог Пакона. – Совет лагеря постановляет, что Даг Редвинг не может пользоваться кредитом до нового разбора его дела в Медвежьем Броде.

Наступившая тишина была разорвана криком вскочившего на ноги Сауна:

– Проклятое ворье! – Рази и Грифф вдвоем вцепились в молодого дозорного и заставили его сесть. – После Рейнтри! После Рейнтри! – Мари повернулась к нему и нахмурилась, но явно не нашла в себе сил отчитать. Когда она взглянула на своего племянника Дора, ее взгляд мог бы поджарить бекон, подумала Фаун.

Омба уже давно порывалась что-то сказать. Теперь она выхватила жезл из руки своего удивленного мужа, взмахнула им и выкрикнула:

– Заставьте его забрать своего коня! Копперхед – чистое бедствие! Он искусал трех моих девушек, двух брыкнул и так покалечил нескольких лошадей на пастбище, что мне пришлось накладывать швы! Мне нет дела до того, уйдет ли Даг из лагеря без штанов, но я требую, чтобы он забрал этого коня! – Слова Омбы прозвучали очень раздраженно, если не считать того, что она незаметно для Дора подмигнула Дагу.