Лоис Макмастер Буджолд - Разделяющий нож - В пути. Горизонт

Он покатал плечами, затекшими от некомфортабельного сидения у скалы, и нахмурился, глядя на правую ногу, вытянутую перед ним. Он в конце концов распустил ботинок из страха, что пережатая циркуляция крови приведет к отрезанию синюшной ноги, и точно, как он ожидал, сейчас лодыжка раздулась слишком сильно, чтоб завязать его снова. Скоро ему понадобится подняться и отправиться за водой.

Он попытался набраться должного участия целителя к своим ранам вместо бесплодной ярости за то, что прикован здесь. Он и Тавия устроили Пакко так чисто и удобно, как это возможно, до того, как она ночью ушла. Последним резервом Дага была одна полоска сушеного кидальника в кармане. Тело Пакко было истощено, но его боль приглушала голод, и удержание Оулета в тишине могло стать более насущной задачей…

Его мысли охотились за своими хвостами как сумасшедшие кошки, и вся надежда задремать вновь угасла. Как можно тише Даг поднялся на ноги с помощью палки, взял флягу и пошел вниз по склону холма. Это должно было занять некоторое время.

Когда Даг, наконец, вернулся, Оулет проснулся и был рассержен и полон страха.

Пакко разглядывал крестьянского ребенка с безжизненной тревогой.

Даже при его ужасной боли дозорный держал свой Дар приемлемо закрытым, что вызывало у Дага одновременно признательность и уважение. Оулет, разумеется, пылал как маяк.

— О, боги, ты вернулся, — сказал Пакко. Напряжение его тона напомнило Дагу о том, как долго Пакко лежал здесь один, потерянный и без надежды.

Он уселся рядом с мужчиной, вытянул ногу.

— Угу. Воды?

— Только обмочусь еще раз, — скорчил гримасу Пакко, глядя в сторону, скрывая беспомощный стыд.

— Я — целитель. Я разберусь с этим, — напомнил Даг тихо. — Держите флягу, а я подержу вашу голову. — Он придержал затылок Пакко; тот поднял руку, хотя это заставило его задохнуться.

Вместе им удалось влить порцию воды в искалеченного человека. «Отсутствующие боги, что за парочка. Из нас не сложить даже одного дозорного.»

Оулет покружил вокруг Пакко и пробрался к Дагу на колени; Даг дал ему напиться тоже, проливая несколько больше, но угроза рыданий миновала всего лишь в несколько чихов.

В свете дня Пакко разглядывал Дага с новым любопытством (Даг надеялся, не слишком подкрашенным неодобрением).

— За исключением руки я бы принял тебя за дозорного.

— Я был им когда-то.

— Ты из-за этого вместо того стал целителем? Как вышло, что ты путешествовал с крестьянами? — Он разглядывал покрытого царапинами и грязью Оулета, как если бы ребенок был самым неприятным из всего, что происходило.

— Это длинная история. Пара длинных историй.

— Я никуда не собираюсь, — равнодушный вид Пакко был самую малость слишком осторожным. Все верно, рассказ удержал бы его спасителя перед его взором. Даг вздохнул.

— Да, я тоже… — Но до того, как он смог выбрать откуда начать, рваное движение в деревьях поймало его взгляд. Он сел, щурясь, затем схватил свою палку и с трудом поднялся на ноги; Оулет свалился, захныкав в знак протеста.

— Извини… — Он вынырнул из-под навеса и посмел приоткрыть на мгновение Дар. Глиняная мышь! Он немедленно закрылся снова. Прохромал несколько дюжин шагов по склону туда, где оползень открыл более широкий обзор на небо и уходящие прочь верхушки деревьев.

В нескольких сотнях щагов внизу глиняная мышь с трудом врезалась в ветви, падая и снова борясь за высоту. Летела она очень плохо. Ранена? Слишком тяжелый груз или пленник? Она слишком далеко, подумал Даг, чтобы он мог проделать вчерашний рискованный трюк с точным выхватывание фрагмента Дара, хотя если его поймают опять и потащат обратно к Злому, он должен будет попробовать. Но когда тварь лихорадочно рванулась ввысь, Даг увидел, что когти ее были пусты. Ее шатнуло ближе. Видела ли она его, будет ли атаковать? Одного погнутого в ботинке ножа и срезанного деревца не будет достаточно, чтоб с ней драться. Даг набрал воздуха, открылся снова, потянулся…

И застыл. В Даре глиняной мыши не было ничего, кроме мыши, самой мыши. Безголосой, бессловесной, лишенной разума. Испуганной и озадаченной оттого, что обнаружила себя в этом полностью неправильном, слишком тяжелом умирающем теле. Отчаянно желавшей добраться до прохладного прибежища своей смутно вспоминаемой пещеры, которая осталась далеко к востоку, подальше от ужасного ранящего света. В жаркой скорости ее полета, без поддержки ее хозяина-Злого распад будет быстрым.

Не было никакой ошибки: перед ним был Дар глиняного человека, утратившего разум; Даг наблюдал эту маленькую трагедию бессчетное число раз, а последний — не далее как два дня назад.