Лоис Макмастер Буджолд - Разделяющий нож - В пути. Горизонт

Фрагменты Дара, которые он вырвал у глиняных мышей, оставили грязное пятно в его Даре — Аркади, без сомнения, этого бы не одобрил — но не нашпиговали его отравленной черной скверной как тогда, когда он вырвал Дар у Злого. Загрязнение сделает его на несколько недель неподходящим для подкреплений Даром, но в этом не было ничего страшного, так как прямо сейчас он сам бы от них не отказался. И, по крайней мере, он не обменял быструю смерть на медленную. Пока что.

В отдалении, где-то внизу по склону, заплакал ребенок.

Слабо, приглушенно. Даг остался сидеть. Он открыл свой Дар, потянулся…

Живой. Малыш пережил падение!

Даг ощупал землю вокруг себя, нашел длинную, крупкую палку и обрубил с нее веточки гнутым ножом. Опираясь на нее, он поднялся и пошел вниз по склону. Так быстро, как мог идти, соблюдая осторожность — он не думал, что еще одно падение окажется ему полезным. Серый сумеречный свет прятал детали, хотя небо сквозь крышу из листьев все еще просвечивало, переливаясь розовыми оттенками в высоких облаках. Плач становился громче, когда он скатывался от дерева к дереву.

Вон там.

Черный силут упавшей глиняной мыши лежал, как сброшенный плащ, наполовину обернувшийся вокруг ствола дерева хикори. Рыдания исходили откуда-то из складок. Даг прислонил палку к стволу, потянулся и отбросил тушу вбок, чтоб открыть Оулета, который свернулся и дрожал. Малыш взглянул на Дага и зашелся в рыданиях.

Чувство Дара Дага тревожно встрепенулось. Руки не сломаны, ноги, шея, спина. Оба глаза моргают. Легкие явно в рабочем состоянии.

Множество царапин и ушибов, ухо оторвано и кровоточит.

Даг уселся с мучительным всхлипом. Ребенок отдернулся.

Воспоминание о втором разе, когда он встретил Искорку, промелькнуло в сознании Дага. Внезапное спасение от жестокого насилия; она была слишком сбита с толчку, чтоб отличить друга от врага, накинулась на него и едва не выцарапала ему глаза.

— Я, наверное, не слишком ободряюще выгляжу, — сказал он сокрушенно Оулету. — Но я хороший.

Вой приостановился, возможно, от удивления. Затем начался снова, пусть и не так громко.

— Отсутствующие боги, — прошипел голос Тавии. — Ты можешь заткнуть этого ребенка? Он приманит каждого глиняного человека на милю вниз. И вверх. И повсюду.

Тавия спустилась по склону, цепляясь за деревца, и, запыхавшись, упала на колени рядом с Дагом. У нее, явно, тоже не было переломов; зато были синяки, порезы, царапины, оставленные ветками. Темно-рыжая прическа разлохматилась, одна прядь была вырвана и кожа кровоточила. Медно-карие глаза были расширившимися, дикими и пульсировали. Даг предположил, что его глаза были такими же.

— Поздравляю с приземлением, — пробормотал он. — Рад, что получилось одним куском.

— Отсутствующие боги, — сказала она. — Никто не говорил, что на севере будет полно гигантских летучих мышей. — Она взглянула на Дага, как будто здесь была в чем-то его вина. Даг подавил желание извиниться.

— Для меня это тоже было сюрпризом. Что случилось с твоей глиняной мышью?

— Когда она не смогла одолеть перевал, она сбросила меня в заросли кизила и улетела. — Ее челюсти сжались от разочарования. Но она, кажется, приземлилась мягче, чем он — к счастью.

— А, хм… как у тебя с малышами?

— Я была самой младшей в семье, — ответила она немедленно, разглядывая плачущего ребенка с тревогой. — Ничего не знаю о маленьких детях. Крестьянских или каких еще.

— А, — Даг вздохнул и протянул руку. — Ну-ка, Оулет… — Малыш сжался. — Эх…

Тавия была права по поводу шума. Неохотно Даг открыл Дар и сформировал уговаривание для шокированного мальчика. «Все уже хорошо. Я не причиню тебе боли. Ты хочешь пойти к Дагу и позволить ему сделать хорошее.» Он оставил и заколдовывание — для вящего блага.

— Ма-ма-ма-ма, — загулил Оулет.

«Извини, единственный человек здесь, похожий на маму, играть не хочет. Она просто еще маленькая, знаешь ли. Боюсь, придется иметь дело со мной. Иди сюда.»

— Ма-ма-ма… — Но отползать Оулет прекратил.

Даг дотянулся и затащил малыша к себе на колени. Оулет внезапно поменял свое мнение, икнул и закопался потным личиком в рубашку Дага, вцепившись в нее, как детеныш опоссума. Даг подумал, что теперь уже это не причинит ей особого вреда.

— Как ты это сделал? — спросила Тавия. Шепотом, на самом деле — возможно, под воздействием внезапно наступившей тишины.

— Схитрил, — сказал Даг.

— А, — Тавия взглянула со страхом наверх, выискивая черные движущиеся пятна.