После бесконечных почесываний и ругательств Вит поднялся в темноте, чтобы истребить кровожадных паразитов, ориентируясь на звук. После того как он дважды наткнулся на кровать и наступил на Дага, Фаун села, зажгла лампу и рявкнула:
— Вит, не угомониться ли тебе? Ты хуже москитов!
— Меня уже три раза укусили! Подожди, вот я сейчас… — Вит прищурился и поднял руку, пытаясь схватить летающую точку. Три быстрых шлепка не попали по цели, Вит пошатнулся и снова наткнулся на Дага, но продолжал попытки загнать насекомое в угол, где оно было бы заметнее на фоне побеленной стены. Разраженный и еще не вполне проснувшийся, Даг сел, поднял левую руку и призрачными пальцами вырвал Дар москита.
Писк резко прекратился, и в протянутую руку Вита упал комочек серой пыли. Расширившимися глазами парень уставился на Дага и прошептал:
— Это ты с ним расправился?
Даг подумал, что ему следовало бы сказать нечто внушительное, вроде «Да, и если ты не уляжешься и не успокоишься, твоя очередь — следующая», однако он сам был поражен еще больше, чем Вит.
«Эта способность возвращается, как и Дар!»
Но тут же все исчезло… Даг прижал левую руку, освобожденную на ночь от протеза, к груди и укутал одеялом — пусть Вит уже не раз ее видел, — и постарался дышать нормально.
Впервые призрачная левая рука пришла ему на помощь, когда он так блистательно восстановил летом разбитую чашу; потом она тоже изредка появлялась. Это было всего лишь проявление Дара, как заверила его целительница, хотя и необычно сильное и непредсказуемое, а не какое-то сверхъестественное благословение или проклятие. Такое же проявление Дара, каким пользовались некоторые особенно сильные мастера. Однако для Дага это было напоминанием о боли и потере, поэтому он и назвал явление призрачной рукой, когда еще не понимал его природы. Призрачной рукой, невидимой для обычного взгляда, но вполне ощутимой для Дара… А потом, решил Даг, эта рука стала жертвой борьбы со Злым в Рейнтри.
Там, дойдя до пределов паники и необходимости, он вырвал Дар Злого и чуть не погиб в схватке.
— Вит, ляг наконец. — В голосе Фаун прозвучало больше волнения, чем в прежнем ворчании, и даже Вит уловил это.
— Ага, ага, конечно… — Вит гораздо осторожнее пробрался мимо Дага и улегся.
Даг оглянулся на жену и увидел, что она приподнялась, опираясь на локоть, и, хмурясь, смотрит на него.
— С тобой все в порядке, Даг? — тихо спросила она. Он открыл рот, помолчал и ограничился кратким «Угу».
Глаза Фаун с подозрением прищурились.
— У тебя странное выражение лица.
Уж в этом-то Даг не сомневался. Он попытался выдавить что-то вроде улыбки, но это, похоже, не слишком успокоило Фаун. Даг чувствовал странное резкое жжение Дара в левой руке, как будто на кожу — точнее, под кожу — попала искра от лагерного костра. Эту искру он не мог стряхнуть, хотя его телесные пальцы под одеялом и попытались сделать это.
Фаун стала укладываться, но все же спросила:
— А что ты сделал с тем бедным москитом?
— Вырвал его Дар, кажется. — Только никакого «кажется» на самом деле не было. Даг мог чувствовать чужеродное включение в собственный Дар, каким однажды были клочья Дара Злого. Это была маленькая помеха, не ядовитая, не оскверненная, не несущая смерть, — но также ничуть не похожая на подарок целительницы, благотворный, теплый, желанный, несущий выздоровление. Дар москита ощущался как что-то липкое и жгучее, словно капля горячего дегтя. Больно… и что-то в этом было неправильное.
Фаун снова приподнялась, опираясь на локоть. В отличие от Вита, она-то точно знала, насколько необычным для Дага было такое действие.
— В самом деле?
— Наверное, не следовало этого делать… — пробормотал Даг.
Фаун с сомнением посмотрела на него.
— Но… это же всего-навсего москит. Ты наверняка убивал их сотнями.
— Скорее тысячами, — согласился Даг. — Только… теперь мой Дар чешется. — Он снова потер культю.
Брови Фаун поползли на лоб; с веселым облегчением она выдохнула:
— Ах, боги…
Даг не сделал попытки избавить Фаун от ошибочного впечатления. Он поцеловал ее свесившуюся с кровати руку и кивнул на масляную лампу. Фаун потянулась к ней и снова погасила. Кровать скрипнула, когда Фаун укладывалась, и Даг прошептал:
— Доброй ночи, Искорка.
— Доброй ночи, Даг. — Фаун уже уткнулась в подушку, и голос ее прозвучал глухо. — Постарайся уснуть. — До Дага долетел смешок. — И не чешись.
Даг прислушивался к дыханию жены, пока оно не сделалось медленным и спокойным; потом, скрестив руки на груди, он принялся обследовать собственный Дар.
Читать дальше