Вера Ковальчук - Гибельный дар

— Ты уже твердо решил, что Ильда именно там? Но ведь в мире тысячи мест, где она может оказаться!

— Там — все-таки вероятнее.

К замку Даро машина действительно подъехала уже в темноте, когда отполыхал закат, и небо погрузилось в абсолютную темноту, почти не расцвеченную звездами. Кромки стен замка были освещены прожекторами, ворота — тоже, но, в общем-то, в темноте ничего толком нельзя было разглядеть. Во дворе, куда машина завернула, оказалось по-настоящему светло, много ламп, и для полноты впечатления — живой огонь в огромном очаге, устроенном прямо в стене башни.

Слуги сами открыли дверцы автомобиля; Илья выбрался наружу, немного робея, но люди вокруг него держались так невозмутимо, что он скоро успокоился — чувствовалось, что всех этих аргетов совершенно не заботят особенности его поведения. Санджиф вел друга по полутемным переходам, по залам, которые были освещены ровно настолько, чтоб не спотыкаться об мебель, по широким лестницам, устланным коврами. Усталому гостю дорога показалась очень долгой, и он с отстраненным любопытством задумался о том, как же люди вообще живут в таких огромных замках, где можно заблудиться.

Покои его друга-аргета располагались на третьем этаже огромной башни, и попасть туда можно было через крытую и застекленную террасу, где стены были увешаны всевозможным оружием, рядом были расставлены манекены в доспехах, и вообще, было на что посмотреть. Илья с жадным интересом вертел головой, хотя в полутьме мало что удалось разглядеть с ходу. Но уж завтра он полюбуется всем этим богатством вдосталь — в этом он был уверен.

Слуга распахнул перед ними двери — оттуда им навстречу хлынули потоки приятного, в меру яркого света. В широкой комнате с уютно отделанными деревом стенами, куда сын лорда привел одноклассника, столик возле камина был сервирован для ужина. На белоснежной скатерти стояли полупрозрачные тарелки, лежали блестящие приборы, ждали графины — с водой и чем-то алым, может быть, даже вином — и подсвечник на четыре свечи. Слуга, проводивший юношей, подал им теплое влажное полотенце.

За столом Санджиф держался спокойно, уверенным движением развернул затейливо свернутую салфетку, и, заметив выражение лица Ильи, с которым тот рассматривал добрых два десятка обеденных приборов, разложенных у тарелки, рассмеялся.

— Ешь как тебе удобно. Все равно как. Хочешь, я отправлю слугу?

— В смысле?

— Ну, отпущу его. Чтоб не мешал нам.

— Смотри сам. Как тебе удобнее. Мне все равно, пусть хоть остается, — он посмотрел в тарелку, на красиво разложенную закуску, и взял первую же попавшуюся вилку. — М-м… Вкусно… Это твоя комната?

— Это моя гостиная. Вот там — кабинет, вот там — спальня. А там — комната для гостей, где будешь ночевать ты. Не возражаешь?

— Что я, дурак — возражать?

— Подавай горячее, — велел слуге сын лорда, и тот, поклонившись, ушел. — Сейчас поедим и спустимся в общую гостиную, ладно? Познакомлю тебя с отцом, матерью и мачехой. Только познакомиться, долго держать разговорами нас не будут.

— Хорошо, — Илья занервничал.

Он представлял себе отца Санджифа эдаким властным, суровым, грозным человеком, который привык распоряжаться огромными владениями и сотнями, если не тысячами слуг и работников, и уж конечно никогда не говорит просто так, только приказывает. И если ему не понравится друг сына, то он наверняка просто выставит его за порог. «Хорошо, что у меня с собой есть деньги», — подумал юноша.

После ужина друзья действительно спустились на этаж ниже, в залитый светом зал, где зачем-то топился камин, были распахнуты окна, и ароматный летний ветер гулял от стены к стене, тревожа занавеси и покрывала. У камина вышивала немолодая женщина, закутанная во что-то длинное, белоснежное. Пристроившаяся рядом служанка держали на коленях шкатулку с рукоделием. У окна сидела еще одна молодая красивая дама, с книгой.

Именно к ней Санджиф направился сразу же, как только шагнул через порог; обнял ее, просиявшую, прижался щекой к щеке.

— Здравствуй, сынок… Я боялась, что ты слишком устал с дороги, и я увижу тебя только завтра…

— Как же я мог не поприветствовать тебя? Здравствуйте, матушка, — поприветствовал он женщину, сидящую у камина. — Это Илья, мой друг. Он аурис.

— Я вижу, — немолодая дама отложила вышивание. — Рада познакомиться с твоим другом.

— Санджиф! — окликнул низкий сильный голос.

Лорд остановился в двери. Это был рослый, жилистый мужчина, который находился в таком возрасте, когда о представителе сильного пола уже сложно сказать, сколько же ему на самом деле лет. Лицо его казалось застывшим, словно фарфоровым, вылепленным из каолиновой массы и потом обожженным солнцем и ветром пустынь. У этого человека был жесткий взгляд, который смягчился, когда коснулся сына, а потом обратился на его друга.