Вера Ковальчук - Гибельный дар

— Да, вполне…

— Я думаю, вам не следует волноваться. Поверьте, если б у вас не было способностей, это выяснилось бы в первые же дни. Однако ни у кого из учителей не возникает сомнений, способны ли вы обучаться в Уинхалле. Так что занимайтесь спокойно, ни о чем не беспокоясь, — она кивнула. — Идите.

Почему-то именно слова директрисы успокоили его по-настоящему. Он даже не задался вопросом, почему же все-таки она потратила на него часть своего времени, видимо, плотно занятого делами школы, потому что, в отличие от директоров известных юноше школ Дневной стороны, госпожа Гвелледан сама никаких уроков не вела. Облегчение, что его ни за что не ругали, и ни в чем не уличали, оказалось сильнее любопытства и дотошности.

Он вернулся в класс, чтоб собрать свои тетради и книги, и вместе с остальными одноклассниками идти на следующий урок. Сергей, уже сложивший свои тетради, теперь хлопотал над вещами друга. Заметив его, встревожено нахмурился. Друг незаметно показал ему большой палец, мол, все в ажуре, не волнуйся.

— Я вижу, тебе уже и директор пытается мозги вправить! — заметил Ирбал (предварительно покрутив головой и убедившись, что ни госпожи Оринет, ни ее помощниц рядом нет). — Что, за тебя так много заплачено, что тебя никак не хотят выгонять? Надеются, что хороший втык тебе поможет? Пусть не надеются.

— Интересно, почему это тебя так волнует моя скромная особа? — задумчиво произнес Илья. — Прямо ни есть, ни спать не можешь — только и смотришь, как у меня идут дела. Это неспроста…

— Вообще, не желаю учиться вместе со всякой шушерой, вроде тебя! Буду очень рад, когда тебя наконец вышвырнут отсюда…

— О, я тоже не горю желанием учиться со всякой шушерой, вроде тебя. Поэтому мне на твои успехи в учебе наплевать. И на тебя — тоже.

И, подхватив свою сумку, вышел из класса, надеясь нагнать Мирним в коридоре, чтоб пригласить ее на прогулку.

Правда, перехватить ее до урока истории не успел.

— Классно ты ему врезал! — одобрил Сергей.

— В смысле — «врезал»?

— Он уж прямо позеленел…

— Да ну его, в самом деле… Ну что, сегодня вечером ты на фехтование идешь?

— А как же! — и друзья занялись обсуждением более насущных вопросов своей жизни — проверочной работы до истории, домашнего задания по алхимии и материаловедению, а также необходимость купить кое-что для себя в Уинхалле, коль скоро Динн-Бег перевел им обоим на карточки по пятьдесят рубинов и пообещал через неделю выплатить весь долг сполна.

— Я ближайшее воскресенье тоже хочу провести с Мирним, — объяснил Илья.

— Это я понимаю. Мы же можем сначала все вместе закупить в торговом центре необходимое для занятий, а потом вы пойдете по своим делам. Ну, и я найду чем заняться. Кстати, в воскресенье в город приезжает труппа «Жонглеры иллюзий», я хочу посмотреть. Они мастера разыгрывать сценки из истории, схватки там, сражения!.. Это их конек. Мирним вряд ли будет интересно.

— Я ее спрошу…

— Тишина в классе! — жестко потребовала Ирвет, учительница истории. — Берем тетради для проверочных работ, записываем задание!

От планов на выходные пришлось отвлечься. Покусывая кончик ручки, юноша старательно вспоминал имена и даты, время от времени украдкой пытался заглянуть в тетрадку Сереги, тоже мучившегося над каким-то историческим фактом. Но под взглядом учительницы это оказалось затруднительно. Мама Мирним не отличалась теми педагогическими талантами, что госпожа Оринет, но тоже способна была держать класс в руках.

Выходных ждали с нетерпением не только Илья с Сергеем, но и многие другие ученики. В Уинхалле планировалось гуляние и ежегодная ярмарка, где должны были торговать как местными изделиями, так и привозными чародейскими диковинками. Разумеется, большинство надеялось если не присмотреть себе какую-нибудь необычную магическую штуковину, то хотя бы полюбоваться на них. Поэтому, вечером в пятницу, когда во время ужина, прямо в столовой, мастер объявил, что отпуска в город не будет, это стало для школьников потрясением, словно гром среди ясного неба.

Протестующее загалдели все и одновременно, однако под взглядом Всеслава почти сразу затихли.

— Имеете в виду, господа! — жестко добавил мастер, заметив отразившуюся на лицах некоторых школьников мятежную мысль — найти способ все равно смыться из школы, чтоб хоть одним глазом глянуть на ярмарочные диковинки, — Нарушение прямых запретов директора приравнивается к самым серьезным проступкам и карается исключением из школы.