Роджер Желязны - Знак Хаоса

— Вы оба меня запутали, — сказал я.

— Он должен был с ревом умчаться прочь, набравшись мощи после того, как Мандор его усилил, — сказала Фиона. — Но что бы его ни контролировало, у загадочного нечто были явно другие планы. Странно, что смерч отрегулировался.

— …И это тоже феномен Хаоса, — продолжал Мандор. — Это можно было заметить по тому, как он стал черпать силу из Хаоса, когда я предоставил ему для этого способ. Но это выбило смерч за некий предел, и произошла коррекция. Кто-то играет с первозданными силами. Кто, или что, и почему, — этого я сказать не могу. Но думаю, это сильный довод за то, что Образ здесь ни при чем. С Хаосом он играть не станет. Так что Мерлин, пожалуй, прав. Я думаю, исток всего этого в ином месте.

— Ну хорошо, — согласилась Фиона. — Ладно. И с чем мы остались?

— С тайной, — сказал Мандор. — Но едва ли с непосредственной угрозой.

У меня в голове запорхал слабый светлячок интересной мысли. Легко может оказаться, что я здорово ошибаюсь, но даже если это и так, все равно своими догадками я ни с кем делиться не намерен. Светлячок уводил в ту область причин и следствий, которую так вот сразу исследовать было выше моих сил, но тем не менее любым кусочком, из которого могла сложиться картина, пренебрегать не стоило.

Фиона смотрела теперь на меня, но я сделал непроницаемое лицо. Тогда, увидев, что ее настойчивость пропадает зря, она вдруг решила поменять тему:

— Ты сказал, что оставил Льюка в несколько необычных обстоятельствах. И где он сейчас?

Напоследок мне очень хотелось вывести ее из себя. Но я не мог допустить, чтобы она отыгралась на Льюке в его теперешнем состоянии. Из всего, что я о ней знал, Фиона и правда могла бы его убить; это было бы своего рода страховкой ее собственной жизни. А мне не нужен был мертвый Льюк. Я чувствовал, что его можно подвергнуть чему-то вроде перенастройки, и мне хотелось дать ему хоть какой-то передых. Мы по-прежнему должны были друг другу некоторое их количество — если честно, я даже сбился со счета сколько; да и кое-что надо было ему сказать в память о добрых старых временах. А если учитывать, в каком состоянии я его оставил, пройдет еще какое-то время, прежде чем он вновь обретет приличную форму. Ну а там уж я найду, что ему сказать.

— Прости, — сказал я. — Им я займусь сам.

— Полагаю, у меня в этом деле тоже есть кое-какой интерес, — отозвалась Фиона как ни в чем не бывало.

— Конечно, — сказал я, — но мне кажется, что мой интерес перевешивает и мы можем встать на пути друг у друга.

— Я сама могу оценить, чей интерес перевешивает, — сказала она.

— О’кей, — сказал я. — Он в оттяге — ЛСД, сама понимаешь. Любая информация, которую ты вытянешь из него, может, будет и красочной, но вряд ли тебя устроит.

— Как это произошло? — спросила она.

— Очевидно, маг по имени Маска вкатил ему химию, когда Льюк был у него в плену.

— Где это было? О Маске я никогда не слышала.

— Тот уголок называют Крепость Четырех Миров, — сказал я.

— Я про нее слышала, но это было очень давно, — сказала она. — Обычно ею владел колдун Шару Гаррул.

— Теперь он стал вешалкой, — сказал я.

— Что?

— Долгая история, но сейчас Крепостью владеет Маска.

Фиона внимательно разглядывала меня; похоже, до нее только сейчас дошло, что о недавних событиях она почти ничего толком не знает. Я понял, она решает, какой из нескольких явно напрашивающихся вопросов задать следующим. Тогда я решил, пока она не опомнилась, спросить первым.

— Как там Блейс?

— Ему лучше. Я сама за ним ухаживала, и дело идет на поправку.

Я собрался было спросить ее, где он, потому что знал, она отвечать откажется, и тогда, надо надеяться, мы оба улыбнемся друг другу, когда Фиона увидит, к чему я подвожу: нет адреса Блейса, нет и адреса Льюка; мы сохраним свои секреты и останемся друзьями.

— Алло! — услышал я голос Мандора, и мы оба повернулись в том направлении, куда он смотрел, — назад, через трещину.

Темное образование в виде торнадо сжалось до половины прежнего размера и, пока мы за ним наблюдали, продолжало уменьшаться. Оно равномерно проваливалось само в себя, съеживаясь и съеживаясь, и почти за полминуты исчезло полностью.

Я не сумел подавить улыбку, но Фиона даже не обратила внимания. Она смотрела на Мандора.

— Думаешь, это из-за того, что ты сделал? — спросила она его.

— У меня нет способа это узнать, — отозвался он, — но может, и так.

— Но тебе это что-нибудь говорит? — сказала она.