Дмитрий Колотилин - Шахматы Богов

— Да сам ты мошна жидовская! — в ответ донеслось из схожего фургончика, — Торганулся плохо, дерут всюду мздоимцы, хоть и не езди вовсе.

— Тихо там на дороге-то?

— Тихо, никого не встретили.

Караваны разошлись по обочинам узкого тракта. Охранники после слов о тихой дороге впереди немного расслабились. Купец окликнул бригадира, дал ему указание и скрылся за узким оконцем фургона. Но даже самый мало-мальски ведущий в таких делах понимал, что это ничего не значило. Тихо не всегда не лихо, поэтому бригадир гаркнул пару раз, чтобы никто не расслаблялся, крича так, чтобы все услышали. Но все равно расслабились, хоть Русберг и не смотрел, что делалось позади, но по начавшейся беседе среди люда было понятно. Напряжение спало, и люди начали вести беседы на разные темы.

Тракт постепенно перешел в более широкую мощенную камнем дорогу, но еще не походил на внутрихалланскую, уложенную обтесанными пластами каменных глыб. Желтые холмы сменились небольшими пролесками, сменяющимися на горизонте высокими лесами. Караван приближался к пограничному форпосту, за которым начиналась Халланская Империя. Часовые стояли на башенках и направили в сторону каравана тяжелые осадные арбалеты, закрепленные на подпорках и способные пробить толстую доску. Один из часовых окликнул солдат внизу, те зашевелились, готовясь ко встрече.

— Кто такие, откуда, куда, с чем? — громко пробасил бородатый десятник, пристально осматривавший остановившуюся перед ним первую повозку, за которой остановились остальные.

— Караван из Хирунда, владеет титулованный Купец Аримонд Сируандский, везем в Осхольдград камень и известь для строительства Святейшего Града во благо всего Халлана, — с заученной четкостью ответил по предписанию бригадир охраны.

Десятник махнул рукой своим солдатам, и двое из них стали осматривать по сторонам телеги и людей, не заглядывая внутрь. Десятник медленно зашагал к фургону, бросив взгляд на сидевших на первой телеге повозника и отличающегося от остальных по одеждам, прищурился и пошел дальше. Дойдя до фургона, стукнул в него кулаком, облаченным в кольчужную перчатку. Окошечко открылось, оттуда высунулась рука с тяжелым мешочком. Десятник взял мешок и пошел обратно.

— Пропускай! — крикнул он команду стоявшему вояке на заградном столбе, тот отпустил веревку, и столб поднялся под грузом.

Двое проходивших по каравану отошли в стороны, прекратив осмотр, караван двинулся вперед. Солдаты провожали взглядом мимо проезжающие телеги и всадников охраны.

— Странные у них камни, звенят громко, — шепнул один солдат другому стоявшему рядом.

— А тебе не все равно? Заплатили, получишь свою монету, а что там на самом деле, не наша забота. Нам же спокойнее, камень так камень, — проворчал в ответ ему другой, — Оно нам это надо? Нет.

Вдоль тракта лес вырубили на тридцать шагов, пограничный форпост постепенно удалялся. Караван продолжил свой путь, лошади с облегчением волочат тяжелые телеги, покачивающиеся на небольших неровностях по нормальной дороге. Небольшое укачивание нагоняло дремоту, теплые лучи солнца ее усиливали.

— Спрячешься под телегой.

Повозник очнулся от дремы и с недопониманием посмотрел на Странника, который смотрел на лесные пределы.

— Чего? — проворчал повозник.

— Спрячешься под телегой за колесом, — холодно произнес Русберг и резко толкнул повозника в плечо с такой силой, что тот вылетел на обочину, ударившись лицом и ошалело уставившись на еще немного проехавшую без него телегу.

Раздался свист, и в телегу воткнулись несколько стрел, одна угодила в колесо рядом с оторопелым мужиком. Лошади заржали от испуга, несколько задремавших охранников и повозников упали на землю или остались сидеть, сгорбившись и уже не шевелясь. Русберг спрыгнул с телеги, черные клинки вышли из ножен, блики на их лезвиях приобретали неестественные цвета.

С двух сторон из лесу на караван бежали несколько десятков вооруженных людей. Стрелы, вылетая из лесного предела, периодически просвистывали, Русберг уклонялся, стараясь показать себя обычным и удачливым воином. Из окна фургона показалась труба, из которой вырвалось пламя, и между лесом и трактом раздался взрыв, разбросавший нескольких в стороны, другим на головы посыпались комья земли. Охранники окружили фургон, забыв про остальные телеги. Повозник, которого Русберг сбросил, забился под осью между колесами, скуля, словно дворовая шавка, в которую бросили полено, и мотая головой в обе стороны от дороги, гадая, откуда придет смерть.