Дмитрий Колотилин - Шахматы Богов

Старый нож полоснул по ладони, и капли крови просочились из раны. Алые сферы упали на лежащий свиток и, соприкасаясь, тут же впитались, свиток через мгновение вспыхнул. Плита задрожала и начала сдвигаться в сторону, раскрывая чернеющее чрево тоннеля.

Старик спустился по обсыпающимся ступеням осторожно, руками нащупывая опору на холодных песчаных стенах, осыпающихся при малейшем воздействии. Факелов с собой у Хирлада не было, он шел практически на ощупь. Да и не помогли бы факелы давно уже полуослепшему человеку. Ногами то и дело он натыкался на лежавшие по полу предметы, обступал и шел дальше. Вскоре он привык к темноте и пошел, опираясь лишь на свою палку. Шел, словно наступил день — шаги медленные, но уверенные, ноги сами обступают преграды на полу. Он шел, не думая уже ни о чем, как это было и раньше, отстранившись от окружающего мира.

С момента познания тайны, в которую никого ни в коем случае нельзя посвящать, особенно, тех, кто зайдет в его владения, прошли десятки кругов. Все стеллажи вокруг его стола были завалены различными древними свитками, громоздкими и большими. Многие из них из человечьей кожи и написаны кровью. Позади стеллажей настоящая свалка из когда-то составляемых по его системе упорядочивания книг и свитков.

С того момента, как он, уже давно пожилой, попал сюда молодым амбициозным, никто так и не посетил и не сменил его или даже просто пришел ассистировать. Можно было бы сказать, что о нем просто забыли, но тот факт, что еда на лифте приезжала регулярно, говорило об обратном. Но все это давно уже не имело значения и воспринималось, как должное. Главное, что никто не посягал на его владения, на его тайны, на его труды.

Постоянные поиски, переводы, изыскания и новые поиски, пока он не найдет, не раздражают, как прежняя лишенная смысла возня, а наоборот. Он настолько стал одержим идеей, что перестал спать, почти не ел, постоянно изучая трактаты на уже ставших родными древних языках, незаметно для себя забывая людские языки.

Оно и правильно, работы по архивам он забросил, общаться не с кем, а мысли постепенно перестраивались именно под те языки, которыми он регулярно пользовался. Но это умозаключение он не мог вывести для себя, так как вообще не задумывался ни о чем, кроме того, что подводило к результату.

Поиск поглотил целиком, все мирское отринуто, позабыто, как никчемное, осталось лишь первичное и то, что потребуется в грядущем путешествии. Даже знания по магии, которые он получил во время учебы, стерты из памяти, казалось, навсегда, как бесполезные и малоэффективные в достижении цели.

Зато он знает, что ожидает этот мир и населяющих его существ, и нисколько их не жалеет. Так им и надо!

Безграничное царство мрака, одинокие шаги разносились звонким эхом по лабиринтам подземелья, создавая впечатление бесконечности катакомб и прогоняя безмолвие. Бесконечные трапецеидальные тоннели перекрещивались с такими же тоннелями, создавая огромную систему катакомб, ведущих от одного подземного города к другому, вымерших задолго до появления в пустыне людей. Останки некогда сильной цивилизации сокрыты глубоко под песками с какой-то целью, о которой Хирлад не задумывался.

Он лишь безразлично шел по тоннелям, пересекал города, проходя насквозь огромные пирамидальные здания, минуя огромные статуи каких-то то ли богов, то ли существ, которым поклонялись. И всюду подобие посуды стоит на своих местах, ничего не валяется, как бывает при бегстве, словно хозяева отошли ненадолго и скоро придут. Но старик проходил мимо, игнорируя предстающие картины его взору, приноровившемуся к мраку взору, как будь то день. Он шел дальше, проходя мимо поблескивающих золотом предметов, которые для своего предназначения были гораздо больше людских, словно это был дом великанов, о которых он когда-то слушал сказки на ночь.

Но Хирлад не думал ни о чем, что могло бы прийти на ум прожившему долгую для человека жизнь. Он просто шел вперед, время от времени сворачивая то в одну, то в другую сторону. Все, что происходило, он воспринимал как должное, даже внезапно улучшившееся зрение считал данностью. И лишь одно чувство его переполняло целиком — каждый шаг отдавался внутри вспышкой радости, что он все ближе и ближе к цели. И это блаженство напрочь сметало любые сомнения и лишние мысли, мешающие сделать следующий шаг навстречу судьбе.

Спустя бесконечное количество шагов, он остановился, кромешная тьма и тишина, долгие медленно текущие кусочки времени. Он выжидал нужного момента, того единственного момента, упустить который он никак не мог, потому как другого шанса не будет в его жизни.