Дмитрий Колотилин - Шахматы Богов

Пустыня готова была принять всех, кто стремился уйти в нее, невзирая на нарастающий дневной гнет. Пустыня всех примет, но не всех отпустит.

Палящее солнце нагревает пески настолько, что даже особая обувь из толстой кожи не спасает от жара. Ветер гонит гнетущий воздух пустынь, заставляющий прятаться в многочисленных слоях одежды, оставляя лишь небольшой прорез для глаз и тот закрываемый полупрозрачной тканью. Лошадей в пустыне нет, ни одна лошадь не способна выдержать больше часа, падая и не имея сил больше встать. Даже подготовленный и живший всю жизнь в песках человек с трудом справляется с дневным жаром. Поэтому никто не перемещается по пескам днем, отправляясь в дорогу с вечера в ночь. Но не сегодня.

Из-за далеких барханов, оставшихся позади, поднимались столбы черного дыма, соединяясь в черную реку, гонимую ветром и застилающую большую часть неба, скрывая временами солнце. Цепочка бредущих по безжалостным пескам растянулась на несколько барханов. Принцесса следовала с телохранителями впереди цепочки, не обремененные ручной ношей. Не смотря на свое положение и силу оружия, она не потребовала освободить для себя и охраны гаргутов, идущих в цепочке беженцев. Напротив, заставив одного дельца выбросить погруженные вещи и погрузить в шатры детей. Впереди на горизонте появились черно-белые вершины далеких гор, местами над пустыней поднимались песчаные столбы, уносящиеся прочь от беженцев. Небольшие стаи стервятников пролетали над бредущей цепочкой, направляясь в сторону клубящегося дыма. Солнце безжалостно, и никакого оазиса со спасительными раскидистыми деревьями на пути. Горячий ветер подбрасывает песчаные крупинки, забивающие все открытые места и складки одежды.

Люди, шедшие рядом с груженными гаргутами, пытались спрятаться в тени от их массивных тел и шатров. Стариков и детей вскоре спрятали в шатрах, взрослые не могли перенести невыносимые условия, но все же держались, отдавая последние силы пустыне. Предстояла еще долгая дорога, но когда наступит вечер, солнце скроется за барханами, придет умиротворяющая ночь.

Вчерашние жизнерадостные лица наслаждавшихся жизнью сменились лицами потерянных людей, переживших разрушение их благостного существования, утрату благополучия и домов. Ранее приветливые люди скрывали свои лица под накидками и не разговаривали друг с другом, держась особняком. Недавние соседи шли своими домами порознь, словно боялись окружающих. И лишь сарийцы, идущие впереди колонны не давали цепочке распасться и перегрызть друг другу горла в безумстве страха и безысходности своей участи.

Многие бежавшие из города ушли в надежде на спасение за высокими стенами столицы. В том направлении двигалась живая река, но идти до столицы куда дольше, чем до границ сарийских земель. Но в Сарии не многие искали спасения, хоть и не сравнится с воинами этого крошечного королевства легионы пустынных воинов. Порядки и законы сарийцев не сказать, что суровые, но там не допускали распутства и зажиточности. От каждого жителя требовалось по его возможностям и давалось по потребностям, ни более, ни менее. Сарий торговал с соседями, но внутри торговли не было. Хоть и не изолировались сарийцы от другого мира, жили они замкнуто.

И вот сейчас за отрядом шли те, кто не рассчитывал на спасение в другом месте, кто знал, что спасения в другом месте не сыскать, что никому они не нужны. И лучше уж под крепкий кулак сарийского диктата, чем под нищенский шатер кочующего бедняка.

Закат принес долгожданное облегчение, с последними лучами солнца уходило невыносимое пекло, и теперь пески стремительно отдавали тепло. Люди ободрились, зашагали по расползающимся пескам чуть быстрее, ожили и начали переговариваться, переварив утреннее потрясение. Появились обособленные группы, которые в будущем постараются держаться сообща.

Песок не держал тепло подолгу, и долгожданная прохлада быстро сменялась промозглым холодом. На быстро охлаждающемся песке появлялись соляные скопления, создающие местами причудливые узоры. Беженцы иногда наклонялись и подбирали наиболее большие скопления, бережно складывая их в мешочки. Холод с течением времени все более усиливался, и люди еще больше укутывались в свои многослойные одежды. И только гаргуты, почувствовав ночной холод, одобрительно порычали и ускорились. Горы уже были не столь отдаленными, возвышаясь над чернеющими барханами. Беженцы вступили в пределы Пустыни Черных Песков и вскоре ноги ощутили твердую поверхность — затвердевшие пласты песка, сложенные в дорогу, ведущую к подножиям гор. Вокруг обычный песок смешивался с черными песчинками, разносимыми ветрами от склонов огромного вулкана, вершина которого скрывалась в облаках. И чем дальше шли беженцы, тем более пепельно-черным становился песок вокруг.