Мария Геращенко - Не называйте меня Смертью.

Не проживи я столетия в социально развитой структуре людей, не обратил бы никакого внимания на окружающий хаос. Но сейчас… Я понимаю. Чувствую. Всё это, как-то… неправильно. Это место постоянной смерти и мучения, стоит на неё ступить, пролететь и навсегда останешься заложником. Это правило распространяется на любого, кроме меня, конечно, и возможно теней.

Все же из всех источников темной материи и аномалий на первом месте стою я. Лишь в моих силах полностью контролировать процесс, поглощать его или генерировать.

Но эта данность не знает, что делать со своей мощью. Она опасна. Первый порыв был её уничтожить, и я готов был это сделать, прямо сейчас, если бы не одно «но». Аномалия не прячется, никого сюда не завлекает, не растёт, на горизонте видна ярко выраженная граница. Значит, лишь только косвенно причастна к смертям.

Изучить бы столь загадочный феномен. Хотя… заточенные в земле души будут тут и дальше. С другой стороны, я могу усыпить их, не давая возможности мучиться и наполнять местность потусторонними голосами.

По земле тут же прокатилась легкая рябь. Косе не потребовалось даже взмаха. Стоило задуматься о том, что я хочу сделать, как темная сфера, расширившись от острия оружия гигантским шаром, охватила всю округу и рассеялась мелкой пыльцой. Стало тихо… безумно тихо. Надеюсь, это к лучшему. Опасливо покосился я на результат. Страшного ничего не происходило. Значит, порядок.

Повернувшись к тени, ставшей по легкому желанию проходом к моему временному лагерю, я даже не успел сделать шагу, как ощутил невыносимую душераздирающую тоску. Но это не моё чувство! Опустил взгляд вниз. И вымученно вздохнул. Ну, коне-е-чно… Земля собралась вокруг небольшими холмиками, не желая отпускать. Странным способом уговаривала остаться.

— Я еще вернусь, — как можно добродушнее кивнул геологическому недоразумению. — Будь послушной, не создавай проблем, и вернусь.

Зеленый перелив загадочно мигнул. С явной неохотой и капризами аномальный переросток согласился. Вот, ведь… Ухмыльнулся столь детской реакции. А ведь, эта аномалия далеко не ребёнок. Сколько ей лет? Сотня? Тысяча? Несколько тысяч? Неизвестно.

С противоречивыми мыслями и догадками я шагнул в тень. Мимолетный проход по коридору и уже мгновение спустя с приятным хрустом разминаю затекшие мышцы.

Вероятно, мне еще предстоит разгадать загадку столь странного явления, как эволюция аномалий.

Кстати. Поднял взгляд к небу. Не предполагал, что так долго отсутствовал. Успело потемнеть, и даже несколько звезд уже сияет на чёрном небе.

Скосился на безразличную морду коня. А кому-то все равно, какое время суток и что происходит. Животное, кажется, совершенно не беспокоилось, что его хозяин вдруг перестал дышать и вообще потерял какие-либо признаки жизни. На то, что вокруг тела пожухла трава, окрасив всё вокруг серым пеплом, в принципе, тоже. Что еще могу сказать… Удачный эксперимент получился. Любая другая лошадь давно бы ускакала на другой конец континента, лишь учуяв ауру мертвых. А этой хоть бы что, где её поставили там и стоит. Заморочек с кормлением не испытывает, что увидела, то и съела.

— Тень? — в очередной раз позвал чистильщика и проверил многогранную пластину в кармане. На месте.

— Ангел… — бесшумно выплыл балахон.

— Что там произошло? — кинул ему зрительный образ одинокой земли. Капюшон озадаченно наклонился, а я с интересом проследил за тонкой тканью… а если она сверзится совсем, будет этакий призрак без головы?

— Это было давно… — прозвучал запоздалый ответ.

— Я понял… Но, что там случилось? Почему аномалия эволюционировала?

— Неизвестно.

— Так… погоди, а сейчас почему не уничтожаете?

— Это уже не аномалия. Она не растёт.

— Хм… А детали? — тень непонимающе качнулась. — Она одна?

— За то время что живем, больше не появлялось.

— Неужели вы не вечны?

Легкий кивок. Занятно…

— Сколько же в среднем существуют тени?

— Черные — тысячу, Серые — десять, Белые — больше… Сколько точно не известно, пока не установлено ни одного исчезновения последних.

Надо же. Задумался я. Они еще и классифицируются. Хотя по внутренним маячкам и не определишь, где какая. Но тут одна загвоздка, он сказал тысячу…

— Вы сами себя воспроизводите?

Балахон кивнул.

— Занятно… А белые тени получается, самые старые. Я пока ни одной не видел.

— Их меньше десятка и сейчас они спят.

— Спят?!

— Вы сами попросили уничтожить аномалии, — продолжила тень. — А белые в активном режиме их создают, как и множество других помех.