Анна Шведова - Пряжа из раскаленных углей

– Да, я понял, – обреченно кивнул сэр Гари, сумев вставить фразу в мой нарочито напористый монолог, – У меня нет никакой надежды?

– Боюсь…, – мило улыбнулась я и развела руками, – Но не отчаивайтесь. У Вас еще есть время найти себе даму, куда более достойную Вашего внимания, чем я.

– Не говорите так, – молодой человек упрямо вздернул несколько мелковатый подбородок, – Если Вы не пойдете на Осенний бал, то и я не пойду.

– Меня это искренне огорчит, сэр Гари. Не стоит отказываться от радостей жизни из-за одного неприятного стечения обстоятельств.

Губы у молодого человека обреченно дрогнули, черные приглаженные усики вспорхнули вверх, но он мужественно откланялся и вышел. Я с облегчением вздохнула.

Сэр Гари, как я предполагала, был примерно моим ровесником, но рядом с ним я всегда казалась себе тетушкой, хлопочущей о дражайшем юном племяннике, или старшей сестрицей, назначенной ему опекуном. И как бы меня ни убеждали, что третий сын самого Лорда-распорядителя императорскими конюшнями Говарда Хнора для обычной владелицы обычной золотошвейной лавки весьма выгодная партия, я скромно оставалась при своем мнении.

Сэр Гари появился в моей лавке несколько месяцев назад, в разгар лета, легкого батиста, расписных лент и изящной шелковой вышивки, не утяжеляющей ткань. На нашей узкой и извилистой Песчаной улице, нижние этажи домов которой сплошь состоят из лавок, лавчонок, магазинчиков, булочных и чайных, знатные всадники, с высоты своего положения величаво взирающие на копошение торгово-покупающего городского люда, совсем не редкость, однако появление роскошной открытой коляски, запряженной двумя чистокровными рысаками, произвело немалый переполох. Бедные животные испуганно шарахались из стороны в сторону не столько из-за огромных цветочных горшков, выставленных прямо на дорогу, или крохотных собачонок, громко возмущавшихся таким нахальством, сколько повинуясь не слишком умелым действиям вспотевшего возчика – модно и дорого одетого молодого человека явно знатного происхождения. Стоявший позади коляски грум молодого господина сдерживал пытающиеся вырваться из его сведенных бульдожьих челюстей неприличные слова с поразительной выдержкой, но выпученные глаза красноречиво говорили сами за себя. Суматохи добавляло и то, что на шум из лавок выходили и даже выбегали люди – посмотреть, не началась ли война, – оттого лошади еще больше нервничали, а молодой господин – дергался еще сильнее и невпопад натягивал поводья. Как и следовало ожидать, в конце концов коляска зацепилась за одну из ажурных железных решеток высокого крыльца одного из домов и встала намертво.

Основательно застряв, но не желая упасть в грязь лицом, молодой человек спешно соскочил с передка, оставив коляску в руках угрюмого слуги, и сделал вид, что остановка в этом месте как раз и соответствовала его планам. Не обращая ни малейшего внимания на приоткрытые рты, сдавленное хихиканье и прочие нелицеприятные жесты, молодой господин прошелся по улице прогулочным шагом, с воодушевлением заглядывая в витрины и подбадривая себя время от времени фразой «Очень хорошо! Просто пр-релестно!». Потом он надолго остановился у мольберта художника, живописного юноши с вплетенными в его длинные белокурые волосы лентами, который с чего-то надумал вдруг рисовать городской пейзаж с видом на мою лавку «Занятная безделица» (а я подозревала, что причиной его интереса был вовсе не изумительной красоты облупившийся бок соседнего дома, а юная рыжеволосая Ликанея, стоявшая у меня за прилавком). Что привлекло молодого владельца коляски – сказать затрудняюсь, но он вошел в лавку. Так я познакомилась с сэром Гари Моллет Хнором, третьим сыном Лорда-распорядителя императорскими конюшнями, и с тех пор моя жизнь обрела вид нескончаемой оранжереи.

– Это был сэр Гари? Он уже ушел? – сдавленно хихикнула Ликанея, когда дверь за молодым человеком с привычным грохотом захлопнулась, – Он еще не сделал тебе предложения?

– Сэр Гари был так добр, что пригласил меня на Осенний бал, – чопорно ответила я, – Это, осмелюсь заметить, очень выгодное предложение.

– На бал? С ним? Надеюсь, ты отказала?

– Да, – печально вздохнула я, – И, боюсь, в этот знаменательный день мне придется коротать вечер в полном, отчаянном одиночестве и тоскливо взирать на шумные толпы празднующих людей из глубины запертой и темной лавки.

– Бр-р-р, – передернула хорошенькими плечами Лика, а рыжие кудряшки ее весело встрепенулись наперекор мнению хозяйки, – Когда ты так говоришь, даже мне становится тоскливо. Хочешь, пойдем с нами?