Павел Марушкин - Старая Контра

– А откуда берётся электричество? – полюбопытствовал каюкер.

– Здесь часто случаются грозы, и молнии бьют в башню. По всей её длине проходит огромный громоотвод, по которому энергия стекает в подземный накопитель.

– Ты хочешь сказать, что вам удалось обуздать силу молнии?! – не на шутку заинтересовался Иннот. – Но как этот накопитель устроен?

Абака чуть смущённо пожал плечами.

– Я всего лишь прозелит – нам такие вещи не рассказывают.

– А что там ещё выше? – задрал голову Иннот.

– Над нами находится площадка Среднего Радиуса, а ещё выше – Малый.

– А потом идёт этот шпиль-громоотвод, да? А что это за круглое утолщение на нём?

– А-а, вот ты о чём… Это зал Испытания. Именно там адепты становятся корифеями – или погибают.

– Даже так? Сурово… А что там происходит?

– Это страшная тайна! – Абака сделал круглые глаза. – Я думаю, это знают лишь те, кто побывал там, а они ничего никому не рассказывают.

– Ладно, спрошу у Верховного, – небрежно обронил Иннот, чем вызвал благоговейный ужас прозелита – субординация в башне соблюдалась строжайшим образом.

Несколько дней каюкер отсыпался и знакомился с монастырём и его порядками. Питался он вместе со всеми, два раза в сутки, утром и ранним вечером; в остальное же время был предоставлен самому себе. Очень быстро обнаружилось, что попасть можно далеко не всюду: некоторые двери не желали открываться, сколько Иннот ни топтался на резиновом коврике; кроме того, было что-то непостоянное во внутренней планировке башни. Когда он поделился этим наблюдением со своим гидом, тот подтвердил – да, некоторые помещения монастыря являются подвижными и могут перемещаться внутри исполинской конструкции; правда, для чего это нужно, Абака не знал.

Черезвычайно заинтересовала каюкера местная библиотека: там он и засел, отпустив своего провожатого.

– Какой идиот сказал, что здесь будут раздавать бесплатное угощение?! – рявкнул распорядитель танцев.

– Господин мэр, – вполголоса ответил ему один из музыкантов и улыбнулся, увидев, как жирное лицо распорядителя наливается кровью.

– Ничего подобного, – вступил в беседу один из чиновников. – На плакатах ясно написано: бесплатные танцы для публики и бал с угощением в здании мэрии. В зда-ни-и, чувствуете разницу? Туда кого попало не пускают – и правильно делают, между прочим. Банкет только для важных персон. Да и где напасёшься еды на этакую ораву?

– Может быть, подкатить пару полевых кухонь и устроить раздачу бесплатной похлёбки? – робко предложил кто-то, выглядывая из окна.

Внизу волновалось людское море. Великий Джа, сколько же их там! Откуда вообще взялись эти праздношатающиеся куки, вяло удивился распорядитель. Эх, сейчас бы взять – да всю толпу на плантации, лет на пять! Жаль, нельзя. Он прочистил горло.

– Короче, будем начинать. Идите и играйте своё кумарное джанги, – он подтолкнул музыкантов к дверям. – Идите, идите. Пусть лучше подрыгают ногами, чем набивать себе брюхо. Господин мэр заботится о здоровье нации!

Музыканты, ворча и встряхивая дредами, потянулись на улицу. Толпа заволновалась.

– Ничего, сейчас успокоятся, – с некоторым сомнением в голосе пробормотал распорядитель и вытер лоб рукавом.

Толпа и в самом деле на некоторое время отвлеклась. Извечные ритмы Великого Леса заставляли ноги плясать вне зависимости от того, что там думает голова. Музыканты старались на совесть; в дальнем конце площади кто-то установил горящие бочки, чтобы танцевать не просто так, а вокруг огня.

На свою беду, никто из устроителей банкета не догадался опустить занавески на первом этаже. Наступали сумерки, и ярко освещенный банкетный зал мэрии невольно притягивал к себе взгляды. Напрасно оркестранты наяривали всё более и более зажигательные ритмы: даже выступление знаменитой на весь Вавилон шоу-студии «Индесент дэнсез» не смогло отвлечь толпу от увиденного. На одном конце площади ещё танцевали, а на другом уже возникал грозный ропот. Стражники опасливо переглядывались, потихоньку присматривая пути отступления. Казармы, как на грех, были пусты: серьёзных беспорядков не ожидалось, и большинство рядового состава распустили по домам.

Чобы подтолкнул друга под локоть.

– Слышь, старик! Сейчас как бы самое время начинать!

У Пыхи от волнения пересохло в горле. «Ты должен! – шептал ему внутренний голос. – Что бы ни случилось потом, ты должен сделать это – именно здесь и сейчас, во имя торжества великой Идеи!»