Джон Райт: Последний страж Эвернесса

– И про ракеты.

– Да. «Американцы забрали немецких ученых-ракетчиков из Пеннемюнде. И они узнают тайну небесного огня. То есть узнают, как построить большую ракету, больше "Фау-один" и "Фау-два". Мы должны запустить спутник раньше американцев, чтобы показать всему миру мощь советской науки. Так повелел наш великий вождь Сталин».

Ворон приостановился.

– Ты не слишком устала для этой истории? Мне уже почти пора.

Он взглянул на часы и нахмурился.

– Что было дальше?

– Гигант взглянул на отца мудрыми и печальными глазами и сказал: «Сын гор, я расскажу этим людям, поработившим тебя, обо всем, о чем ты у меня спросил. Но мое сердце ненавидит любое рабство, ибо человек не создан для него. Ты знаешь, что это правда. Существа, созданные служить – домашний скот и птица, – они пресмыкаются на земле, никогда не поднимая глаз к небу, они не тоскуют о свободе. Свободы желает лишь человек. Я открою тебе тайну, неведомую остальным, если ты пообещаешь никому ее не выдавать, даже собственному сыну. Из этих гор есть выход на другую сторону, мимо всех дозоров, через стены и мимо караульных постов – в земли свободы на западе. Я покажу тебе эту дорогу, если ты пообещаешь тут же ступить на нее и уйти». «Чем мне отплатить тебе, старейший праотец? » – спросил отец. «Чтобы стать свободным, ты должен отринуть страх. Ни ты, ни твой сын больше никогда не изведаете страха. Чтобы начать жизнь заново, ты должен отказаться от своего старого имени. Ты можешь назваться Вороном, ибо он – мудрая птица и ему ведомы границы между жизнью и смертью. А если кто-нибудь спросит тебя, как ты пробрался через непроходимые горы мимо дозоров и заграждений, ты можешь отвечать, что улетел подобно ворону». И это все, что отец рассказывал мне о том, как мы попали в эту страну. Я никогда не узнал правды. Я понимаю, что он не стал бы называть ребенку имен тех, кто помог ему тайно выбраться. Лишь полное молчание сохранит этот путь открытым для других. Отец повторял, что улетел подобно ворону из земли, занятой смертью и трупами.

Ворон помолчал минуту и снова взял в свои ладони руки жены.

– А потом я встретил тебя и влюбился, моя прекрасная странная маленькая Венди.

– Хочешь еще раз услышать мою историю? Ту, которую я рассказала, когда ты сделал предложение? Она тоже про полет. Мне раньше снились полеты, и я недоумевала, почему наяву я никогда не могу вспомнить, как это делается. Когда мне было девять лет, я заболела и не пошла в школу, играла дома с одной из маминых кошек. И вдруг я вспомнила: просто надо встать на одну ногу, то есть на обе одновременно, но так, чтобы каждая нога думала, будто на земле стоит другая. Я выпорхнула из окна и полетела к школе, и никто меня не видел, как бы громко я ни кричала. Помню, я жалела, что не прихватила с собой ничего, чем можно бросаться в ребят на школьном дворе. Даже бабушка меня не заметила, когда я на обратном пути летела мимо кухонного окна. Я спустилась, чтоб рассказать обо всем бабушке, но она дала мне куриный бульон и велела идти обратно в кровать. Когда я поправилась, то попробовала снова. Но у меня больше не получалось. Однажды в колледже, в спортзале, я испытала похожее плывущее состояние. Возможно, это оно и было. Но мне никто никогда не верил. Мне говорили, что я выдумываю, хотя я совершенно отчетливо все помнила. Почему люди так говорят? Только потому, что никогда не испытали ничего подобного. Они делают вид, будто этого не могло произойти со мной, потому что этого никогда не случалось с ними! Взрослые забывают большую часть того, каково быть ребенком. Почему нельзя оставаться одновременно и ребенком, и взрослым, беря лучшее от обоих? Дети не боятся умирать. Они ничего не боятся, кроме чудовищ. А взрослые не боятся чудовищ. Понимаешь?

– Да, милая. Понимаю, – кивнул Ворон.

– Я как раз сегодня вспоминала, как летала над школьной площадкой. Потому что это приснилось мне прошлой ночью. Я летела вдоль маршрута школьного автобуса, чтобы не заблудиться (так и было на самом деле), но на обратном пути (это мне приснилось) я увидела пони, стоящего на облаке и поедающего облачную мякоть, словно траву. Я знаю, как едят лошади. Странное дело: мне кажется, я самом деле видела таких лошадок возле моего окна, когда засыпала.

Ворон выпрямился.

– Ты раньше об этом не рассказывала.

– Наверное, только что вспомнила. Но другая часть была сном. Слушай. Лошадка была белая, как звездный свет, а глаза как звезды. Я спросила пони: как получилось, что я никогда не видела его раньше? А он ответил, что его народ создан из звездного вещества и им заказано появляться при солнечном свете так же, как и ночному небу. «Ты видела меня миллион раз, – сказал он, – только каждый день, когда ты возвращаешься в мир яви, мгла Эвернесса заставляет нашу дружбу рассеиваться, словно сон, и я не могу следовать за тобой. Но на востоке есть дом… »